Я научу тебя как найти эту грамоту

Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви

Так вы хотите, чтобы я вам еще рассказал про деда? Пожалуй, почему же не потешить прибауткой? Эх, старина, старина! Что за радость, что за разгулье падет на сердце, когда услышишь про то, что давно-давно, и года ему и месяца нет, деялось на свете! А как еще впутается какой-нибудь родич, дед или прадед, — ну, тогда и рукой махни: чтоб мне поперхнулось за акафистом великомученице Варваре, если не чудится, что вот-вот сам все это делаешь, как будто залез в прадедовскую душу или прадедовская душа шалит в тебе… Нет, мне пуще всего наши дивчата и молодицы; покажись только на глаза им: «Фома Григорьевич! Фома Григорьевич! а нуте яку-небусь страховинну казачку! а нуте, нуте!.. — тара-та-та, та-та-та, и пойдут, и пойдут… Рассказать-то, конечно, не жаль, да загляните-ка, что делается с ними в постеле. Ведь я знаю, что каждая дрожит под одеялом, как будто бьет ее лихорадка, и рада бы с головою влезть в тулуп свой. Царапни горшком крыса, сама как-нибудь задень ногою кочергу — и боже упаси! и душа в пятках. А на другой день ничего не бывало, навязывается сызнова: расскажи ей страшную сказку, да и только. Что ж бы такое рассказать вам? Вдруг не взбредет на ум… Да, расскажу я вам, как ведьмы играли с покойным дедом в дурня ¹. Только заране прошу вас, господа, не сбивайте с толку; а то такой кисель выйдет, что совестно будет и в рот взять. Покойный дед, надобно вам сказать, был не из простых в свое время козаков. Знал и твердо-он-то, и словотитлу поставить. В праздник отхватает апостола, бывало, так, что теперь и попович иной спрячется. Ну, сами знаете, что в тогдашние времена если собрать со всего Батурина грамотеев, то нечего и шапки подставлять, — в одну горсть можно было всех уложить. Стало быть, и дивиться нечего, когда всякий встречный кланялся ему мало не в пояс.

Один раз задумалось вельможному гетьману послать зачем-то к царице грамоту. Тогдашний полковой писарь, — вот нелегкая его возьми, и прозвища не вспомню… Вискряк не Вискряк, Мотузочка не Мотузочка, Голопуцек не Голопуцек… знаю только, что как-то чудно начинается мудреное прозвище, — позвал к себе деда и сказал ему, что, вот, наряжает его сам гетьман гонцом с грамотою к царице. Дед не любил долго собираться: грамоту зашил в шапку; вывел коня; чмокнул жену и двух своих, как сам он называл, поросенков, из которых один был родной отец хоть бы и нашего брата; и поднял такую за собою пыль, как будто бы пятнадцать хлопцев задумали посереди улицы играть в кашу. На другой день еще петух не кричал в четвертый раз, дед уже был в Конотопе. На ту пору была там ярмарка: народу высыпало по улицам столько, что в глазах рябело. Но так как было рано, то все еще дремало, протянувшись на земле. Возле коровы лежал гуляка парубок с покрасневшим, как снегирь, носом; подоле храпела, сидя, перекупка, с кремнями, синькою, дробью и бубликами; под телегою лежал цыган; на возу с рыбой — чумак; на самой дороге раскинул ноги бородач москаль с поясами и рукавицами… ну, всякого сброду, как водится по ярмаркам. Дед приостановился, чтобы разглядеть хорошенько. Между тем в ятках начало мало-помалу шевелиться: жидовки стали побрякивать фляжками; дым покатило то там, то сям кольцами, и запах горячих сластен понесся по всему табору. Деду вспало на ум, что у него нет ни огнива, ни табаку наготове: вот и пошел таскаться по ярмарке. Не успел пройти двадцати шагов — навстречу запорожец. Гуляка, и по лицу видно! Красные, как жар, шаровары, синий жупан, яркий цветной пояс, при боку сабля и люлька с медною цепочкою по самые пяты — запорожец, да и только! Эх, народец! станет, вытянется, поведет рукою молодецкие усы, брякнет подковами и — пустится! Да ведь как пустится: ноги отплясывают, словно веретено в бабьих руках; что вихорь, дернет рукою по всем струнам бандуры и тут же, подпершися в боки, несется вприсядку; зальется песней — душа гуляет!.. Нет, прошло времечко: не увидать больше запорожцев! Да, так встретились. Слово за слово, долго ли до знакомства? Пошли калякать, калякать так, что дед совсем уже было позабыл про путь свой. Попойка завелась, как на свадьбе перед постом великим. Только, видно, наконец прискучило бить горшки и швырять в народ деньгами, да и ярмарке не век же стоять! Вот сговорились новые приятели, чтоб не разлучаться и путь держать вместе. Было давно под вечер, когда выехали они в поле. Солнце убралось на отдых; где-где горели вместо него красноватые полосы; по полю пестрели нивы, что праздничные плахты чернобровых молодиц. Нашего запорожца раздобар взял страшный. Дед и еще другой приплевшийся к ним гуляка подумали уже, не бес ли засел в него. Откуда что набиралось. Истории и присказки такие диковинные, что дед несколько раз хватался за бока и чуть не надсадил своего живота со смеху. Но в поле становилось, чем далее, тем сумрачнее; и вместе с тем становилась несвязнее и молодецкая молвь. Наконец рассказчик наш притих совсем и вздрагивал при малейшем шорохе.

— Ге-ге, земляк! да ты не на шутку принялся считать сов. Уж думаешь, как бы домой да на печь!

— Перед вами нечего таиться, — сказал он, вдруг оборотившись и неподвижно уставив на них глаза свои. — Знаете ли, что душа моя давно продана нечистому.

— Экая невидальщина! Кто на веку своем не знался с нечистым? Тут-то и нужно гулять, как говорится, на прах.

— Эх, хлопцы! гулял бы, да в ночь эту срок молодцу! Эй, братцы! — сказал он, хлопнув по рукам их, — эй, не выдайте! не поспите одной ночи, век не забуду вашей дружбы!

Почему ж не пособить человеку в таком горе? Дед объявил напрямик, что скорее даст он отрезать оселедец с собственной головы, чем допустит черта понюхать собачьей мордой своей христианской души.

Козаки наши ехали бы, может, и далее, если бы не обволокло всего неба ночью, словно черным рядном, и в поле не стало так же темно, как под овчинным тулупом. Издали только мерещился огонек, и кони, чуя близкое стойло, торопились, насторожа уши и вковавши очи во мрак. Огонек, казалось, несся навстречу, и перед козаками показался шинок, повалившийся на одну сторону, словно баба на пути с веселых крестин. В те поры шинки были не то, что теперь. Доброму человеку не только развернуться, приударить горлицы или гопака, прилечь даже негде было, когда в голову заберется хмель и ноги начнут писать покой-он-по. Двор был уставлен весь чумацкими возами; под поветками, в яслях, в сенях, иной свернувшись, другой развернувшись, храпели, как коты. Шинкарь один перед каганцом нарезывал рубцами на палочке, сколько кварт и осьмух высушили чумацкие головы. Дед, спросивши треть ведра на троих, отправился в сарай. Все трое легли рядом. Только не успел он повернуться, как видит, что его земляки спят уже мертвецким сном. Разбудивши приставшего к ним третьего козака, дед напомнил ему про данное товарищу обещание. Тот привстал, протер глаза и снова уснул. Нечего делать, пришлось одному караулить. Чтобы чем-нибудь разогнать сон, обсмотрел он возы все, проведал коней, закурил люльку, пришел назад и сел опять около своих. Все было тихо, так что, кажись, ни одна муха не пролетела. Вот и чудится ему, что из-за соседнего воза что-то серое выказывает роги… Тут глаза его начали смыкаться так, что принужден он был ежеминутно протирать кулаком и промывать оставшеюся водкой. Но как скоро немного прояснились они, все пропадало. Наконец, мало погодя, опять показывается из-под воза чудище… Дед вытаращил глаза сколько мог; но проклятая дремота все туманила перед ним; руки его окостенели; голова скатилась, и крепкий сон схватил его так, что он повалился словно убитый. Долго спал дед, и как припекло порядочно уже солнце его выбритую макушу, тогда только схватился он на ноги. Потянувшись раза два и почесав спину, заметил он, что возов стояло уже не так много, как с вечера. Чумаки, видно, потянулись еще до света. К своим — козак спит, а запорожца нет. Выспрашивать — никто знать не знает; одна только верхняя свитка лежала на том месте. Страх и раздумье взяло деда. Пошел посмотреть коней — ни своего, ни запорожского! Что бы это значило? Положим, запорожца взяла нечистая сила; кто же коней? Сообразя все, дед заключил, что, верно, черт приходил пешком, а как до пекла не близко, то и стянул его коня. Больно ему было крепко, что не сдержал козацкого слова. «Ну, думает, нечего делать, пойду пешком: авось попадется на дороге какой-нибудь барышник, едущий с ярмарки, как-нибудь уже куплю коня». Только хватился за шапку — и шапки нет. Всплеснул руками покойный дед, как вспомнил, что вчера еще поменялись они на время с запорожцем. Кому больше утащить, как не нечистому. Вот тебе и гетьманский гонец! Вот тебе и привез грамоту к царице! Тут дед принялся угощать черта такими прозвищами, что, думаю, ему не один раз чихалось тогда в пекле. Но бранью мало пособишь: а затылка сколько ни чесал дед, никак не мог ничего придумать. Что делать? Кинулся достать чужого ума: собрал всех бывших тогда в шинке добрых людей, чумаков и просто заезжих, и рассказал, что так и так, такое-то приключилось горе. Чумаки долго думали, подперши батогами подбородки свои, крутили головами и сказали, что не слышали такого дива на крещеном свете, чтобы гетьманскую грамоту утащил черт. Другие же прибавили, что когда черт да москаль украдут что-нибудь, то поминай как и звали. Один только шинкарь сидел молча в углу. Дед и подступил к нему. Уж когда молчит человек. то, верно, зашиб много умом. Только шинкарь не так-то был щедр на слова; и если бы дед не полез в карман за пятью злотыми, то простоял бы перед ним даром.

— Я научу тебя, как найти грамоту, — сказал он, отводя его в сторону. У деда и на сердце отлегло. — Я вижу уже по глазам, что ты козак — не баба. Смотри же! близко шинка будет поворот направо в лес. Только станет в поле примеркать, чтобы ты был уже наготове. В лесу живут цыганы и выходят из нор своих ковать железо в такую ночь, в какую одни ведьмы ездят на кочергах своих. Чем они промышляют на самом деле, знать тебе нечего. Много будет стуку по лесу, только ты не иди в те стороны, откуда заслышишь стук; а будет перед тобою малая дорожка, мимо обожженного дерева, дорожкою этою иди, иди, иди… Станет тебя терновник царапать, густой орешник заслонять дорогу — ты все иди; и как придешь к небольшой речке, тогда только можешь остановиться. Там и увидишь кого нужно; да не позабудь набрать в карманы того, для чего и карманы сделаны… Ты понимаешь, это добро и дьяволы и люди любят. — Сказавши это, шинкарь ушел в свою конуру и не хотел больше говорить ни слова.

Покойный дед был человек не то чтобы из трусливого десятка; бывало, встретит волка, так и хватает прямо за хвост; пройдет с кулаками промеж козаками — все, как груши, повалятся на землю. Однако ж что-то подирало его по коже, когда вступил он в такую глухую ночь в лес. Хоть бы звездочка на небе. Темно и глухо, как в винном подвале; только слышно было, что далеко-далеко вверху, над головою, холодный ветер гулял по верхушкам дерев, и деревья, что охмелевшие козацкие головы, разгульно покачивались, шепоча листьями пьяную молвь. Как вот завеяло таким холодом, что дед вспомнил и про овчинный тулуп свой, и вдруг словно сто молотов застучало по лесу таким стуком, что у него зазвенело в голове. И, будто зарницею, осветило на минуту весь лес. Дед тотчас увидел дорожку, пробиравшуюся промеж мелкого кустарника. Вот и обожженное дерево, и кусты терновника! Так, все так, как было ему говорено; нет, не обманул шинкарь. Однако ж не совсем весело было продираться через колючие кусты; еще отроду не видывал он, чтобы проклятые шипы и сучья так больно царапались: почти на каждом шагу забирало его вскрикнуть. Мало-помалу выбрался он на просторное место, и, сколько мог заметить, деревья редели и становились, чем далее, такие широкие, какие дед не видывал и по ту сторону Польши. Глядь, между деревьями мелькнула и речка, черная, словно вороненая сталь. Долго стоял дед у берега, посматривая на все стороны. На другом берегу горит огонь и, кажется, вот-вот готовится погаснуть, и снова отсвечивается в речке, вздрагивавшей, как польский шляхтич в козачьих лапах. Вот и мостик! «Ну, тут одна только чертовская таратайка разве проедет». Дед, однако ж, ступил смело и, скорее, чем бы иной успел достать рожок понюхать табаку, был уже на другом берегу. Теперь только разглядел он, что возле огня сидели люди, и такие смазливые рожи, что в другое время бог знает чего бы не дал, лишь бы ускользнуть от этого знакомства. Но теперь, нечего делать, нужно было завязаться. Вот дед и отвесил им поклон мало не в пояс: «Помогай бог вам, добрые люди!» Хоть бы один кивнул головой; сидят да молчат, да что-то сыплют в огонь. Видя одно место незанятым, дед без всяких околичностей сел и сам. Смазливые рожи — ничего; ничего и дед. Долго сидели молча. Деду уже и прискучило; давай шарить в кармане, вынул люльку, посмотрел вокруг — ни один не глядит на него. «Уже, добродейство, будьте ласковы: как бы так, чтобы, примерно сказать, того… (дед живал в свете немало, знал уже, как подпускать турусы, и при случае, пожалуй, и пред царем не ударил бы лицом в грязь), чтобы, примерно сказать, и себя не забыть, да и вас не обидеть, — люлька-то у меня есть, да того, чем бы зажечь ее, черт-ма» ². И на эту речь хоть бы слово; только одна рожа сунула горячую головню прямехонько деду в лоб так, что если бы он немного не посторонился, то, статься может, распрощался бы навеки с одним глазом. Видя, наконец, что время даром проходит, решился — будет ли слушать нечистое племя или нет — рассказать дело. Рожи и уши наставили, и лапы протянули. Дед догадался: забрал в горсть все бывшие с ним деньги и кинул, словно собакам, им в середину. Как только кинул он деньги, все перед ним перемешалось, земля задрожала, и, как уже, — он и сам рассказать не умел, — попал чуть ли не в самое пекло. «Батюшки мои!» — ахнул дед, разглядевши хорошенько: что за чудища! рожи на роже, как говорится, не видно. Ведьм такая гибель, как случается иногда на рождество выпадет снегу: разряжены, размазаны, словно панночки на ярмарке. И все, сколько ни было их там, как хмельные, отплясывали какого-то чертовского тропака. Пыль подняли боже упаси какую! Дрожь бы проняла крещеного человека при одном виде, как высоко скакало бесовское племя. На деда, несмотря на весь страх, смех напал, когда увидел, как черти с собачьими мордами, на немецких ножках, вертя хвостами, увивались около ведьм, будто парни около красных девушек; а музыканты тузили себя в щеки кулаками, словно в бубны, и свистали носами, как в валторны. Только завидели деда — и турнули к нему ордою. Свиные, собачьи, козлиные, дрофиные, лошадиные рыла — все повытягивались и вот так и лезут целоваться. Плюнул дед, такая мерзость напала! Наконец схватили его и посадили за стол длиною, может, с дорогу от Конотопа до Батурина. «Ну, это еще не совсем худо, — подумал дед, завидевши на столе свинину, колбасы, крошеный с капустой лук и много всяких сластей, — видно, дьявольская сволочь не держит постов». Дед таки, не мешает вам знать, не упускал при случае перехватить того-сего на зубы. Едал, покойник, аппетитно; и потому, не пускаясь в рассказы, придвинул к себе миску с нарезанным салом и окорок ветчины, взял вилку, мало чем поменьше тех вил, которыми мужик берет сено, захватил ею самый увесистый кусок, подставил корку хлеба и — глядь, и отправил в чужой рот. Вот-вот, возле самых ушей, и слышно даже, как чья-то морда жует и щелкает зубами на весь стол. Дед ничего; схватил другой кусок и вот, кажись, и по губам зацепил, только опять не в свое горло. В третий раз — снова мимо. Взбеленился дед; позабыл и страх, и в чьих лапах находится он. Прискочил к ведьмам:

— Что вы, Иродово племя, задумали смеяться, что ли, надо мною? Если не отдадите сей же час моей козацкой шапки, то будь я католик, когда не переворочу свиных рыл ваших на затылок!

Не успел он докончить последних слов, как все чудища выскалили зубы и подняли такой смех, что у деда на душе захолонуло.

— Ладно! — провизжала одна из ведьм, которую дед почел за старшую над всеми потому, что личина у ней была чуть ли не красивее всех. — Шапку отдадим тебе, только не прежде, пока сыграешь с нами три раза в дурня!

Что прикажешь делать? Козаку сесть с бабами в дурня! Дед отпираться, отпираться, наконец сел. Принесли карты, замасленные, какими только у нас поповны гадают про женихов.

— Слушай же! — залаяла ведьма в другой раз, — если хоть раз выиграешь — твоя шапка; когда же все три раза останешься дурнем, то не прогневайся — не только шапки, может, и света более не увидишь!

— Сдавай, сдавай, хрычовка! что будет, то будет.

Вот и карты розданы. Взял дед свои в руки — смотреть не хочется, такая дрянь: хоть бы на смех один козырь. Из масти десятка самая старшая, пар даже нет; а ведьма все подваливает пятериками. Пришлось остаться дурнем! Только что дед успел остаться дурнем, как со всех сторон заржали, залаяли, захрюкали морды: «Дурень! Дурень! Дурень!»

— Чтоб вы перелопались, дьявольское племя! — закричал дед, затыкая пальцами себе уши.

«Ну, думает, ведьма подтасовала; теперь я сам буду сдавать». Сдал. Засветил козыря. Поглядел на карты: масть хоть куда, козыри есть. И сначала дело шло как нельзя лучше; только ведьма — пятерик с королями! У деда на руках одни козыри; не думая, не гадая долго, хвать королей по усам всех козырями.

— Ге-ге! да это не по-козацки! А чем ты кроешь, земляк?

— Как чем? козырями!

— Может быть, по-вашему, это и козыри, только, по-нашему, нет!

Глядь — в самом деле простая масть. Что за дьявольщина! Пришлось в другой раз быть дурнем, и чертанье пошло снова драть горло: «Дурень, дурень!» — так, что стол дрожал и карты прыгали по столу. Дед разгорячился; сдал в последний раз. Опять идет ладно. Ведьма опять пятерик; дед покрыл и набрал из колоды полную руку козырей.

— Козырь! — вскричал он, ударив по столу картою так, что ее свернуло коробом; та, не говоря ни слова, покрыла восьмеркою масти.

— А чем ты, старый дьявол, бьешь!

Ведьма подняла карту: под нею была простая шестерка.

— Вишь, бесовское обморачиванье! — сказал дед и с досады хватил кулаком что силы по столу.

К счастью еще, что у ведьмы была плохая масть; у деда, как нарочно, на ту пору пары. Стал набирать карты из колоды, только мочи нет: дрянь такая лезет, что дед и руки опустил. В колоде ни одной карты. Пошел уже так, не глядя, простою шестеркою; ведьма приняла. «Вот тебе на! это что? Э-э, верно, что-нибудь да не так!» Вот дед карты потихоньку под стол — и перекрестил: глядь — у него на руках туз, король, валет козырей; а он вместо шестерки спустил кралю.

— Ну, дурень же я был! Король козырей! Что! приняла? а? Кошачье отродье!.. А туза не хочешь? Туз! валет!..

Гром пошел по пеклу, на ведьму напали корчи, и откуда не возьмись шапка — бух деду прямехонько в лицо.

— Нет, этого мало! — закричал дед, прихрабрившись и надев шапку. — Если сейчас не станет передо мною молодецкий конь мой, то вот убей меня гром на этом самом нечистом месте, когда я не перекрещу святым крестом всех вас! — и уже было и руку поднял, как вдруг загремели перед ним конские кости.

— Вот тебе конь твой!

Заплакал бедняга, глядя на них, как дитя неразумное. Жаль старого товарища!

— Дайте ж мне какого-нибудь коня, выбраться из гнезда вашего!

Черт хлопнул арапником — конь, как огонь, взвился под ним, и дед, что птица, вынесся наверх

Страх, однако ж, напал на него посреди дороги, когда конь, не слушаясь ни крику, ни поводов, скакал через провалы и болота. В какие местах он не был, так дрожь забирала при одних рассказах. Глянул как-то себе под ноги — и пуще перепугался: пропасть! крутизна страшная! А сатанинскому животному и нужды нет: прямо через нее. Дед держаться: не тут-то было. Через пни, через кочки полетел стремглав в провал и так хватился на дне его о землю, что, кажись, и дух вышибло. По крайней мере, что деялось с ним в то время, ничего не помнил; и как очнулся немного и осмотрелся, то уже рассвело совсем; перед ним мелькали знакомые места, и он лежал на крыше своей же хаты.

Перекрестился дед, когда слез долой. Экая чертовщина! что за пропасть, какие с человеком чудеса делаются! Глядь на руки — все в крови; посмотрел в стоявшую торчмя бочку с водою — и лицо также. Обмывшись хорошенько, чтобы не испугать детей, входит он потихоньку в хату; смотрит: дети пятятся к нему задом и в испуге указывают ему пальцами, говоря: «Дывысь, дывысь, маты, мов дурна, скаче!» ³ И в самом деле, баба сидит, заснувши перед гребнем, держит в руках веретено и, сонная, подпрыгивает на лавке. Дед, взявши за руку потихоньку, разбудил ее: «Здравствуй, жена! здорова ли ты?» Та долго смотрела, выпуча глаза, и, наконец, уже узнала деда и рассказала, как ей снилось, что печь ездила по хате, выгоняя вон лопатою горшки, лоханки, и черт знает что еще такое. «Ну, — говорит дед, — тебе во сне, мне наяву. Нужно, вижу, будет освятить нашу хату; мне же теперь мешкать нечего». Сказавши это и отдохнувши немного, дед достал коня и уже не останавливался ни днем, ни ночью, пока не доехал до места и не отдал грамоты самой царице. Там нагляделся дед таких див, что стало ему надолго после того рассказывать: как повели его в палаты, такие высокие, что если бы хат десять поставить одну на другую, — и тогда, может быть, не достало бы. Как заглянул он в одну комнату — нет; в другую — нет; в третью — еще нет; в четвертой даже нет; да в пятой уже, глядь — сидит сама, в золотой короне, в серой новехонькой свитке, в красных сапогах, и золотые галушки ест. Как велела ему насыпать целую шапку синицами, как… всего и вспомнить нельзя. Об возне своей с чертями дед и думать позабыл, и если случалось, что кто-нибудь и напоминал об этом, то дед молчал, как будто не до него и дело шло, и великого стоило труда упросить его пересказать все, как было. И, видно, уже в наказание, что не спохватился тотчас после того освятить хату, бабе ровно через каждый год, и именно в то самое время, делалось такое диво, что танцуется, бывало, да и только. За что ни примется, ноги затевают свое, и вот так и дергает пуститься вприсядку.

Примечания:

¹ То есть в дурачки. (Прим. Н.В. Гоголя.)

² Не имеется. (Прим. Н.В. Гоголя.)

³ Смотри, смотри, мать, как сумасшедшая, скачет! (Прим. Н.В. Гоголя.)

Николай Васильевич Гоголь ПРОПАВШАЯ ГРАМОТА Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви

Так вы хотите, чтобы я вам еще рассказал про деда? — Пожалуй, почему же не потешить прибауткой? Эх, старина, старина! Что за радость, что за разгулье падет на сердце, когда услышишь про то, что давно-давно, и года ему и месяца нет, деялось на свете! А как еще впутается какой-нибудь родич, дед или прадед — ну, тогда и рукой махни: чтоб мне поперхнулось за акафистом великомученице Варваре, если не чудится, что вот-вот сам все это делаешь, как будто залез в прадедовскую душу или прадедовская душа шалит в тебе… Нет, мне пуще всего наши девчата и молодицы; покажись только на глаза им: «Фома Григорьевич, Фома Григорьевич! а нуте яку-небудь страховинну казочку! а нуте, нуте!…» тара та та, та та та, и пойдут, и пойдут… Рассказать-то, конечно, не жаль, да загляните-ка, что делается с ними в постеле. Ведь я знаю, что каждая дрожит под одеялом, как будто бьет ее лихорадка, и рада бы с головою влезть в тулуп свой. Царапни горшком крыса, сама как-нибудь задень ногою кочергу, и Боже упаси! и душа в пятках. А на другой день ничего не бывало; навязывается сызнова: расскажи ей страшную сказку да и только. Что ж бы такое рассказать вам? Вдруг не взбредет на ум… Да, расскажу я вам, как ведьмы играли с покойным дедом в дурни[1]. Только заране прошу вас, господа, не сбивайте с толку, а то такой кисель выйдет, что совестно будет и в рот взять. Покойный дед, надобно вам сказать, был не из простых в свое время козаков. Знал и твердо — он-то, и словотитлу поставить. В праздник отхватает Апостола, бывало, так, что теперь и попович иной спрячется. Ну, сами знаете, что в тогдашние времена, если собрать со всего Батурина грамотеев, то нечего и шапки подставлять, в одну горсть можно было всех уложить. Стало быть и дивиться нечего, когда всякий встречной кланялся ему мало не в пояс.

Один раз, задумалось вельможному гетьману послать за чем-то к Царице грамоту. Тогдашний полковой писарь, вот нелегкая его возьми, и прозвища не вспомню… Вискряк не Вискряк, Мотузочка не Мотузочка, Голопуцек не Голопуцек… знаю только, что как-то чудно начинается мудреное прозвище, — позвал к себе деда и сказал ему, что, вот, наряжает его сам гетьман гонцом с грамотою к царице. Дед не любил долго собираться: грамоту зашил в шапку; вывел коня; чмокнул жену и двух своих, как сам он называл, поросенков, из которых один был родной отец хоть бы и нашего брата; и поднял такую за собою пыль, как будто бы пятнадцать хлопцев задумали посереди улицы играть в кашу. На другой день, еще петух не кричал в четвертый раз, дед уже был в Конотопе. На ту пору была там ярмарка: народу высыпало по улицам столько, что в глазах рябело. Но так как было рано, то все еще дремало, протянувшись на земле. Возле коровы лежал гуляка-парубок с покрасневшим, как снегирь, носом; подале храпела, сидя, перекупка с кремнями, синькою, дробью и бубликами; под телегою лежал цыган; на возу с рыбой чумак; на самой дороге раскинул ноги бородач-москаль с поясами и рукавицами… ну, всякого сброду, как водится по ярмаркам. Дед приостановился, чтобы разглядеть хорошенько. Между тем в ятках начало мало-помалу шевелиться: жидовки стали побрякивать фляжками; дым покатило то там, то сям кольцами, и запах горячих сластен понесся по всему табору. Деду вспало на ум, что у него нет ни огнива, ни табаку наготове: вот и пошел таскаться по ярмарке. Не успел пройти двадцати шагов — навстречу запорожец. Гуляка, и по лицу видно! Красные, как жар, шаровары, синий жупан, яркий цветной пояс, при боку сабля и люлька с медною цепочкою по самые пяты — запорожец да и только! Эх народец! станет, вытянется, поведет рукою молодецкие усы, брякнет подковами и — пустится! да ведь как пустится: ноги отплясывают, словно веретено в бабьих руках; что вихорь, дернет рукою по всем струнам бандуры, и тут же, подпершися в боки, несется вприсядку; зальется песней — душа гуляет!.. Нет, прошло времечко: не увидать больше запорожцев! Да: так встретились; слово за слово, долго ли до знакомства? Пошли калякать, калякать, так, что дед совсем уже было позабыл про путь свой. Попойка завелась, как на свадьбе перед постом великим. Только, видно, наконец прискучило бить горшки и швырять в народ деньгами, да и ярмарке не век же стоять! Вот сговорились новые приятели, чтоб не разлучаться и путь держать вместе. Было давно под вечер, когда выехали они в поле. Солнце убралось на отдых; где-где горели вместо него красноватые полосы; по полю пестрели нивы, что праздничные плахты чернобровых молодиц. Нашего запорожца раздобар взял страшной. Дед и еще другой, приплевшийся к ним гуляка, подумали уже, не бес ли засел в него, откуда что набиралось. Истории и присказки такие диковинные, что дед несколько раз хватался за бока и чуть не надсадил своего живота со смеху. Но в поле становилось чем далее, сумрачнее; и вместе с тем становилась несвязнее и молодецкая молвь. Наконец рассказчик наш притих совсем и вздрагивал при малейшем шорохе. «Ге, ге, земляк! да ты не на шутку принялся считать сов. Уж думаешь, как бы домой, да на печь!» — «Перед вами нечего таиться, — сказал он, вдруг оборотившись и неподвижно уставив на них глаза свои. — Знаете ли, что душа моя давно продана нечистому». — «Экая невидальщина! Кто на веку своем не знался с нечистыми? Тут-то и нужно гулять, как говориться, на прах». — «Эх, хлопцы! гулял бы, да в ночь эту срок молодцу! Эй, братцы! — сказал он, хлопнув по рукам их, — эй, не выдайте! не поспите одной ночи! Век не забуду вашей дружбы!» Почему ж не пособить человеку в таком горе? Дед объявил напрямик, что скорее даст он отрезать оселедец с собственной головы, чем допустит черта понюхать собачьей мордой своей христианской души.

Козаки наши ехали бы, может, и далее, если бы не обволокло всего неба ночью, словно черным рядном, и в поле не стало так же темно, как под овчинным тулупом. Издали только мерещился огонек, и кони, чуя близкое стойло, торопились, насторожа уши и вковавши очи в мрак. Огонек, казалось, несся навстречу, и перед козаками показался шинок, повалившийся на одну сторону, словно баба на пути с веселых крестин. В те поры шинки были не то, что теперь. Доброму человеку не только развернуться, приударить горлицы или гопака, прилечь даже негде было, когда в голову заберется хмель и ноги начнут писать покой-он — по. Двор был уставлен весь чумацкими возами; под поветками, в яслях, в сенях, иной свернувшись, другой развернувшись, храпели, как коты. Шинкарь один перед каганцем нарезывал рубцами на палочке, сколько кварт и осьмух высушили чумацкие головы. Дед, спросивши треть ведра на троих, отправился в сарай. Все трое легли рядом. Только не успел он повернуться, как видит, что его земляки спят уже мертвецким сном. Разбудивши приставшего к ним третьего козака, дед напомнил ему про данное товарищу обещание. Тот привстал, протер глаза и снова уснул. Нечего делать, пришлось одному караулить. Чтобы чем-нибудь разогнать сон, обсмотрел он возы все, проведал коней, закурил люльку, пришел назад и сел опять около своих. Все было тихо, так что, кажись, ни одна муха не пролетела. Вот и чудится ему, что из-за соседнего воза что-то серое выказывает роги… Тут глаза его начали смыкаться так, что принужден он был ежеминутно протирать кулаком и промывать оставшеюся водкой. Но как скоро немного прояснились они, все пропадало. Наконец, мало погодя, опять показывается из-под воза чудовище… Дед вытаращил глаза сколько мог; но проклятая дремота все туманила перед ним; руки его окостенели; голова скатилась, и крепкий сон схватил его так, что он повалился словно убитый. Долго спал дед, и как припекло порядочно уже солнце его выбритую макушу, тогда только схватился он на ноги. Потянувшись раза два и почесав спину, заметил он, что возов стояло уже не так много, как с вечера. Чумаки, видно, потянулись еще до света. К своим — козак спит; а запорожца нет. Выспрашивать — никто знать не знает; одна только верхняя свитка лежала на том месте. Страх и раздумье взяло деда. Пошел посмотреть коней — ни своего, ни запорожского! Что бы это значило? Положим, запорожца взяла нечистая сила; кто же коней? Сообразя все, дед заключил, что, верно, черт приходил пешком, а как до пекла не близко, то и стянул его коня. Больно ему было крепко, что не сдержал козацкого слова. «Ну, — думает, — нечего делать, пойду пешком: авось попадется на дороге какой-нибудь барышник, едущий с ярмарки, как-нибудь уже куплю коня». Только хватился за шапку — и шапки нет. Всплеснул руками покойный дед, как вспомнил, что вчера еще поменялись они на время с запорожцем. Кому больше утащить, как не нечистому. Вот тебе и гетьманский гонец! Вот тебе и привез грамоту к царице! Тут дед принялся угощать черта такими прозвищами, что, думаю, ему не один раз чихалось тогда в пекле. Но бранью мало пособишь; а затылка сколько ни чесал дед, никак не мог ничего придумать. Что делать? Кинулся достать чужого ума: собрал всех бывших тогда в шинке добрых людей, чумаков и просто заезжих, и рассказал, что так и так, такое-то приключилось горе. Чумаки долго думали, подперши батогами подбородки свои; крутили головами и сказали, что не слышали такого дива на крещеном свете, чтобы гетьманскую грамоту утащил черт. Другие же прибавили, что когда черт да москаль украдут что-нибудь — то поминай, как и звали. Один только шинкарь сидел молча в углу. Дед и подступил к нему. Уж когда молчит человек, то, верно, зашиб много умом. Только шинкарь не так-то был щедр на слова; и если бы дед не полез в карман за пятью злотыми, то простоял бы перед ним даром. «Я научу тебя, как найти грамоту, — сказал он, отводя его в сторону. У деда и на сердце отлегло. — Я вижу уже по глазам, что ты козак — не баба. Смотри же! близко шинка будет поворот направо в лес. Только станет в поле примеркать, чтобы ты был уже наготове. В лесу живут цыганы и выходят из нор своих, ковать железо, в такую ночь, в какую одни ведьмы ездят на кочергах своих. Чем они промышляют на самом деле, знать тебе нечего. Много будет стуку по лесу, только ты не иди в те стороны, откуда заслышишь стук; а будет перед тобою малая дорожка, мимо обожженного дерева, дорожкою этою иди, иди, иди… Станет тебя терновник царапать, густой орешник заслонять дорогу — ты все иди; и как придешь к небольшой речке, тогда только можешь остановиться. Там и увидишь кого нужно; да не позабудь набрать в карманы того, для чего и карманы сделаны… Ты понимаешь, это добро и дьяволы, и люди любят». — Сказавши это, шинкарь ушел в свою конуру и не хотел больше говорить ни слова.

Дед («Пропавшая грамота»)

Подборка по базе: Тема 3.2. Особенности педагогических конфликтов.pdf, Использование инновационных педагогических технологий при обучен, кодекс профессиональной этики педагогических работников.pdf, обзор педагогических мыслей.docx, Постановление об утверждении номенклатуры должностей педагогичес, аттестация педагогических работников.docx, ПОЛОЖЕНИЕ о фестивале педагогических идей.docx, Тема 3.2. Особенности педагогических конфликтов.pdf, Презентация по курсу _Функциональная грамотность_ (автор М.В.Бур, !44.04.02_Б1. В.ДВ.1.2_История педагогических учений_ПВШ.docx

§ 104. Синонимика придаточных определительных частей сложноподчинённого предложения и обособленных определений.

Обособленные определения, выраженные причастиями или при­лагательными с зависимыми от них словами, свойственны пре­имущественно книжной речи. Придаточные же определительные части сложноподчинённого предложения стилистически нейт­ральны; конструкции с ними встречаются в любом стиле речи. Обособленные определения и придаточные определительные могут быть синонимичны. Поэтому при известных условиях придаточную часть предложения можно заменить обособлен­ным определением. (Разумеется, каждый оборот имеет свои стилистические оттенки.)

Замена возможна в следующих случаях:

1) Если сказуемое придаточной части стоит в настоящем или прошедшем времени.

2) Если придаточная часть присоединяется относительным местоимением (который, какой, что) и это местоимение стоит в именительном падеже:
а) Там же, вдали, видно мно- Там же, вдали, видно много

го судов, которые качаются судов, качающихся на груди

на груди моря. моря.

б) Я увидел в стороне груды Я увидел в стороне груды, кам-

камней., которые были по- ней, похожие на сакли.

хожи на сакли.

3) Если относительное местоимение стоит в винительном па­деже без предлога, а сказуемое придаточной части выражено переходным глаголом и не имеет при себе неопределённой фор­мы, обозначающей действие лица или предмета, указанного подлежащим:

а) Та рота, которую командир Рота, посланная командиром,

послал занять рубеж, уже занять рубеж, уже высту-

выступила. пила.

б) Сопка, которую командир (Замена невозможна, так как

решил занять, господство- в сказуемом есть неопреде-

вала над окружающей мест- лённая форма, обозначаю-

ностью . щая действие предмета, указанного

подлежащим.)

При замене придаточной определительной части обособлен­ным определением относительное местоимение опускается; в главной части опускается указательное местоимение, если оно имеется (см. п. 3, пример а); составное сказуемое придаточной части заменяется причастием или прилагательным в полной форме, согласованным с определяемым словом (см. п. 2, при­мер б); простое сказуемое придаточной части заменяется дей­ствительным причастием, если относительное местоимение стоит в именительном падеже (см. п. 2, пример а); страдательным, если относительное местоимение стоит в винительном падеже (см. п. 3, пример а). В случае замены простого сказуемого стра­дательным причастием подлежащее придаточной части превра­щается в дополнение, которое имеет форму творительного падежа без предлога (см. п. 3, пример а).

Упражнение 134. Замените придаточные определительные, где это воз­можно, обособленными определениями. Переделанные предложения напиши­те; особое внимание обратите на согласование причастии.

1) Лес, который состоит исключительно из одних сосен, называется бором. 2) Бело-розовый хребет гор, который вид­нелся из-за крыши, розовел в лучах заходящего солнца. 3) Вид земли, которую покрыл первый снег, веселит сердце каждого. 4) Воздух, который насытили испарения, терял свою прозрач­ность. 5) Над солнцем была кровавая полоса, на которую мой

товарищ обратил особенное внимание. 6) Герасим чувствовал знакомый запах поспевающей ржи, которым так и веяло с тём­ных полей. 7) Кое-где лежат в лесу огромные стволы дубов, лип, берёз и осин, которые сломала буря. Я выбрал развеси­стое дерево, которое защищало бы меня от лучей палящего солнца. 9) Лодка колыхалась на волнах, которые шаловливо плескались о её борта. 10) Я сел на своего доброго коня, а Савельич — на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей. 11) Солнце, которое закрыли облака, уже садилось.

§ 105. Сложноподчинённые предложения с придаточными изъяснительными.

П р и д а т о ч н ы е и з ъ я с н и т е л ь н ы е относятся к таким членам главной части сложноподчинённого предложения, которые выражены словами, требующими доба­вочных разъяснений, и присоединяются к ним или союзами что, чтобы, как, будто или союзными словами кто, что, где, когда, почему и т. п. Придаточные изъяснительные отвечают на все падежные вопросы, поэтому они могут быть уподоблены допол­нениям или подлежащему.

Присоединять к себе придаточные изъяснительные могут не всякие предложения, а лишь такие, в составе которых есть сло­ва (чаще всего в роли сказуемого) со значениями речи, мысли, чувства, оценки или восприятия.

П р и м е р ы: I. 1)Я думал (о ч ё м думал?),что Коновалов изменился от бродячей жизни. (М. Г.) 2)Я хочу (ч е г о хо­чу?),чтоб к штыку приравняли перо. (В. М.) 3) Я выглянул в окно и увидел (ч т о увидел?), как в открытые ворота въехала колонна машин. (Попов.) (Ср.:…увидел, что в открытые во­рота въехала колонна машин.) 4) Волчихе послышалось (ч т о послышалось?),будто бы в лесу блеяли овцы. (Ч.) 5), Он был рад (ч е м у рад?),что ему разрешили вставать с постели. (Пауст.)

II. 1) Дети чувствуют (ч т о чувствуют?),кто их любит. (Т.) 2) Часто я угадать хотел

(ч т о хотел угадать?), о чём он пишет. (П.) 3) Подъехали они к избе, спрашивают (о ч е м спрашивают?),где тут разыскать хозяйственную часть. (Фурм.) 4) На третий день он подошёл к начальнику и спросил (ч т о спросил?),когда будет плавка. (Попов). 5) Даже Айвам при­тих, не понимая (чего не понимая?),почему мать не смеётся. (Семушк.) Когда нужно выделить то, о чём сообщается в при­даточной части предложения, к поясняемому слову в главной части предложения прибавляется указательное слово, например:

Особенно было страшно то (ч т о было страшно?),что над огнём в дыму летали голуби. (Ч.)

П р и м е ч а н и я. 1. Придаточные изъяснительные с союзными словами образовались и образуются из вопросительных предложений. Придаточные изъяснительные, являющиеся косвенными вопросами, могут присоединяться к главному союзом-частицей ли, например: Задумал я узнать, прекрасна ли земля. (Л.) Придаточные изъяснительные с союзными словами кто или что (Счастлив, кто строит новую жизнь; Я слышал, что вы прошептали) пере­ходят в определительные, если в главную часть вводится указательное слово тот, которое выступает в роли подлежащего или дополнения и поэтому имеет значение существительного: 1) Счастлив тот, кто строит новую жизнь. (Ср.: Счастлив тот человек, который строит новую жизнь.) 2) Я слышал то, что вы прошептали (Ср.: Я слышал то слово, которое вы прошептали.)Союзы будто, будто бы, как. будто употребляются для выражения не­уверенности, предположения, например: Я слышал, будто встарь таких судей

видали. (Кр.)

Союз чтобы, в состав которого входит частица бы, вместе с глаголом-сказуемым образует сослагательное наклонение, поэтому придаточные изъяс­нительные с союзом чтобы употребляются при такой главной части, у кото­рой сказуемое имеет значение просьбы, предложения, пожелания, приказа­ния, например: Пожелаем, чтоб не меркнул правды луч в краю родном, чтоб волной широкой знанье разлилось повсюду в нём (Плещ.) (придаточные обозначают желательное для говорящего).

Придаточные изъяснительные с союзом чтобы и сослагательным на­клонением глагола ещё могут быть после такой главной части, у которой сказуемое отрицательное; в этом случае придаточное обозначает только что-то возможное, например:Не верю, чтоб дочери бедной своей ты сам не одобрил решенья. (Н.)

Некоторые придаточные изъяснительные с союзом чтобы имеют оттенок целевого значения, например: Левинсон распорядился, чтобы к вечеру со­брался для обсуждения Морозкиного поступка сельский сход вместе с отря­дом. (Фад.) (Лсвинсон распорядился о

ч ё м ? с к а к о й ц е л ь ю?)

Очень часто придаточные изъяснительные относятся к возвратным гла­голам со значениями речи, чувства, мысли, восприятия. Эти возвратные гла­голы сходны с безличными, но при них можно поставить вопросы имени­тельного падежа: кажется, снится, чудится, чувствуется, ведётся, предпола­гается, считается, делается, случается, думается, представляется, мерещится, нравится, обнаруживается и т. д. Некоторые из этих глаголов употребляются обычно только в форме 3-го лица единственного числа (чувствуется, ведёт­ся, предполагается, случается, думается и др.)

Придаточные изъяснительные часто относятся к словам категории со­стояния, модальным словам и наречиям, которые в главной части предложе­ния могут входить в состав именного сказуемого: рад, виноват, прав. со­гласен, доволен, счастлив и т. п.; известно, понятно, ясно, странно, удиви­тельно, ужасно, хорошо, скверно, завидно, совестно, жаль и т. п., например:

1) Я очень рада, что это доставляет вам удовольствие. (Л. Т.) 2) Ты вино­ват уж тем, что хочется мне кушать. (К.р.) 3) Известно, что слоны в дико­винку у нас. (Кр.) 4) Жаль, что нынче погода бурная. (И.) 5) Совершенно понятно, что воспитатель, не имеющий авторитета, не может быть воспита­телем. (Макаренко.)

Придаточные изъяснительные могут относиться к отглагольным сущест­вительным, соотносительным с глаголами речи, мысли, чувства, восприятия: сообщение, известие, слух, сознание, подозрение, мысль, опасение и т. п. (если при таких существительных нет указательного слова, то придаточные изъяс­нительные имеют добавочное определительное значение); ср.: 1) Мысль о том, что он может ошибиться, мешала ему говорить свободно. 2) Распро­странился слух, что в районе появилось до тысячи партизан. (Медв.) 3) Существовало решение, что на заведующих отделами Совета мобилизация не распространяется. (Фад.) 4) Я оставил Душат с приятной мыслью, что ночую в Тифлисе. (П.)

Придаточные изъяснительные могут относиться к фразеологическим еди­ницам: дать слово, иметь в виду. подать знак, ставить в вину (в заслугу), ходят слухи и т. п., например: 1) Татьяна Афанасьевна подала брату знак, что больная хочет уснуть (П.) (т. е. предупредила). 2) О нём ходят слухи, будто он занялся хлебной торговлей и разбогател сильно. (Т.) (т. е. гово­рят). 3) Он дал слово, что уедет первого июля, не раньше (Ч.) (т. е. по­обещал).

3. В качестве указательного слова может быть слово одно, например:

Он боялся только одного, чтобы не открылся его паспортный подлог.(С.-Щ.)

4. Одни придаточные изъяснительные отвечают на вопросы косвенных па­дежей и сходны с дополнениями, например: Борис сказал, что план выполнен. Другие придаточные изъяснительные отвечают па вопросы именительного па­дежа и сходны с подлежащими, например: Мне кажется, что ты ошиба­ешься.

Упражнение 135. Прочитайте вслух, укажите придаточные части предло­жений, способ их связи с главной частью и значения; спишите, вставляя пропущенные буквы и расставляя знаки препинания.

1) Человек сказал что пора ехать. 2) Теперь только разгл…дел он что возле огня сидели люди. 3) Тут заметил Вакула что н… галушек н… кадушки перед ним не было. 4) Тут почу.-.ствовал он что сердце в нём сильно забилось. 5) Деду при­шло на ум что у него нет н… огнива н… табаку наготове. 6) Они дурни забрали себе в голову что я им ровень. 7) Жаль что хо­лодно… Скажи Касьяну чтобы ворота зап…р. 9) Нужно буд…т сказать кучеру Омельке чтобы прибил везде получше кожу. 10) Ещё отроду н… видывал он чтобы проклятые шипы и сучья так больно царапались. 11) Муж твой н… знает какие это стены. 12) Я научу тебя как найти эту грамоту. 13) Солоха думала долго куда спрятать такого плотного гостя. 14) Куда ушла она н… кто н… мог сказать. 15) Оксана знала и слышала всё что про неё говорили и была капризна. 16) Катерина сна­чала н… слушала н… чего что говорил гость. 17) Кто он таков и… кто н… знал. 18) Он получил известие что матушка скон­чалась.

(Н. В. Г о г о л ь.)

136. Прочитайте вслух, укажите придаточные части предложений, спо­соб их связи с главной частью и значения; спишите, вставляя пропущен­ные буквы, расставляя знаки препинания.

1) Сыпл…тся величестве…ый гром украинского соловья и чуди…ся что и месяц заслушался его посреди неба. 2) Ему почудилось будто бл…снуло в замке огнём узенькое окошко. 3) Снилось мне что отец мой есть тот самый урод которого мы видели у есаула. 4) Только слышно было что далеко-далеко вверху над головой голодный ветер гулял по верхушкам деревь­ев. 5) Это н… то что вам продаст какой-нибудь Плюшкин.6) Ему нравилось н… то о чём читал но больше само чтение. 7) Вслед за сими словами дверь захлопнулась и только слышно было как с визгом задвинулся железный засов. Слушай Катерина мне каж…ся что отец твой не хоч…т жить в ладу с нами. 9) Я была в том самом месте где родилась и прожила пятнад­цать лет. 10) Как томительно жарки те часы когда полдень блещ…т в тишине и зное и голубой н…измеримый океан сладо­страстным куполом нагнувшийся над землёй каже…ся заснул весь потонувши в неге обнимая и сжимая прекрасную в воздушных об…ятиях своих! 11) Люди на угрюмых лицах которых кажется век не проскальз…вала улыбка пр…топтывали ногами и вздрагивали плечами. 12) Рассказывают ещё что панночка собира…т всякую ночь утопленниц и загляд…ва…т поодиночке каждой в лицо ста­раясь узнать которая из них ведьма. 13) Посмотрю я где ты достан…шь черевички которые могла бы я надеть на свою ногу. 14) Василиса Кашпоровна взявши Ивана Федоровича с таин­ственным видом за руку сказала что она теперь хочет поговорить с ним о деле.

(Н. В. Г о г о л ь.)

137. Данные ниже простые предложения превратите в сложноподчинённые. заменив второстепенные члены простого предложения придаточными изъясни­тельными.

1) Ученики с интересом наблюдали за работой сложной ма­шины. 2) Я люблю весну и всегда с удовольствием смотрю на весё­лое движение шумных и мутных потоков весенней воды. 3) Маль­чик любил читать книги о добрых и смелых людях, о жизни наших предков, об их борьбе с врагами родины. 4) Коновалов просил меня прочитать ещё раз о казни Степана Разина.

138. Составьте сложные предложения, в которые бы данные прямые вопросы вхо­дили как придаточные изъяснительные (косвенные вопросы).

Образец. Кто написал роман «Мать»? Преподаватель спросил, кто напи­сал роман «Мать».

1) Кто открыл Америку? 2) В каком году родился А. С. Пушкин? 3) Как пройти в клуб? 4) Куда положить книгу? 5) Когда вы вернё­тесь из похода? 6) О чём пишут сегодняшние газеты?

139. В следующих сложноподчинённых предложениях найдите придаточные изъяснительные. Определите, какому слову в главной части они подчинены, какие союзы и союзные слова при этом использованы. Перепишите, расставляя знаки препинания.

1) К чести нашей народной гордости надобно заметить что в рус­ском сердце всегда обитает чувство взять сторону угнетённого. (Г.) 2) Архиерей проехал мимо и увидя отворенные двери в церкви оста­новился и послал спросить что делается. (Герц.) 3) Мало-помалу в нём укрепилось ожидание что сегодня с ним случится что-то особен­ное. (Дост.) 4) Казбич вообразил будто Азамат с согласия отца украл у него лошадь. (Л.) 5) Что Ноздрёв лгун отъявленный это было известно всем. (Г.) 6) Знай рубит не чувствует стужи Не слы­шит что ноги знобит. (Н.) 7) Минутами мерещилось ему что как будто он бредит. (Дост.)  Я не привык чтоб со мною разговарива­ли таким тоном. (Ч.) 9) Она задумалась сделала мне знак рукою чтоб я подождал и вышла. (Л.) 10) И она исподлобья глядела как он подходил почти не удивлённый встречей как снял соломенную шляпу и поклонился по-монашески — смиренным наклонением. (А.Н.Т.) 11) Ты привыкла видеть меня девочкой и тебе странно когда у меня серьёзное лицо. (Ч.) 12) Хорошо когда в жёлтую кофту от осмотров душа укутана. (В.М.) 13) Кому быть живым и хвалимым Кто дол­жен быть мёртв и хулим Известно у нас подхалимам Влиятельным только одним. (Паст.)

140. Прочитайте, укажите придаточные определительные, придаточные изъяс­нительные и обособленные члены предложения; затем спишите, расставляя пропу­щенные знаки. Вставьте пропущенные буквы.

Наступила тишина. Слышно было только как фыркали и ж…вали лошади да похрапывали спящие; где-то н… близко пла­кал один чибис и изредка разд…вался писк трёх бекасов приле­тевших поглядеть н… уехали ли н…прошеные гости; мягко карта­вя журчал ручеёк но все эти звуки н… нарушали тишины н… будили застывшего воздуха а напротив вг…няли природу в дремоту.

Егорушка задыхаясь от зноя который особенно чу…ствовался теперь после еды побежал к осок… и отсюда оглядел мес…ность. Увидел он то же самое что видел и до полудня р…внину холмы небо лиловую даль; только холмы стояли поближе да не было мельницы которая осталась далеко позади. Из-за ск…листого хол­ма где тёк ручей возвышался другой поглаже и пошире; на нём лепился н…большой посёлок из пяти-шести дворов. Около изб не было видно н… людей н… деревьев н… теней точно посёлок за­дохнулся в горячем воздух… и высох. От нечего делать Егоруш­ка поймал в траве скр…пача поднёс его в кулаке к уху и долго слушал как тот играл на своей скрипке. Когда надоела музыка он погнался за толпой ж…лтых бабочек прилетавших к осоке на водопой и сам не заметил как очутился опять возле бричк… .

( А.П.Ч е х о в )