У женщин как найти джунгли

Теперь немного подробнее о наших «хитах». 

Главная часть тура по Эквадору проходит в наиболее безлюдных и, в то же время, наиболее насыщенных жизнью (мировой рекорд по биооразнообразию) регионах — верховьях Амазонки.

Главное отличие этой программы от тех, которые предлагаются туроператорами — удаленность и нетронутость сельвы, отсутствие здесь каких-либо признаков массового туризма. В частности, здесь нет отелей, живем в палатках в 15 км от ближайшего поселка, который, в свою очередь, находится в 250 км от ближайшего аэропорта. Эти джунгли Амазонии кишат живностью, и мы засыпаем под крики кайманов, а просыпаемся от гула обезьян-рувунов. Самостоятельно осуществить такой маршрут можно, но, мягко говоря, сложно. Кроме сельвы, мы посещаем самый высокий действующий вулкан мира — Котопакси, и в завершении знакомимся с ландшафтом тихоокеанского побережья Эквадора, где проводим несколько красивых дней на пляже национального парка. Учитывая желание многих посетить Галапагосы, мы помогаем также организовать относительно недорогой (по себестоимости!) самостоятельный 3-х дневный тур на эти острова. 

Тур в Папуа (Новая Гвинея) и Комоды появился в апреле 2009 г. и пока что также является «хитом» — подсчитано, что такой маршрут, пройденный самостоятельно, обойдется дороже, к тому же за 16 дней самому это сделать весьма проблематично (10 авиаперелетов, а еще лодки, паромы, правильно выбранные проводники и проч). Это один из самых экзотичных маршрутов, а также окно в последнее, 3-е и самое загадочное и архаичное биогеографическое царство тропиков — Нотогею (Австралия, Новая Гвинея, Новая Зеландия и Океания).

Особое место занимает наш тур в Танзанию «По следам африканского Адама» — это реальная возможность увидеть реальную Африку, а не просто прокатиться на джипе, наблюдая животных и переодетых масаями граждан. Красная нить этой программы — происхождение человека, биогеографические причины, чудесные случайности и совпадения, сопровождающие нашу древнюю историю. Маршрут проходит в местах, где наши прямые предки жили 4 млн лет назад. Это уникальное путешествие, так как экскурсионная программа к нему готовилась по результатам наших собственных исследований.

Кроме того, мы посещаем о-в Занзибар, главным образом — ради грандиозного барьерного рифа и богатейшей фауны литорали (приливно-отливной зоны, где в два раза в сутки вода отступает от берега и обнажается морское дно с его обитателями – морскими звездами, ежами, крабами, раковинами, домиками многощетинковых червей).

Отдельный вопрос – а как же море? «Мы же все-таки и отдохнуть хотим» — говорят мне дамы, имея в виду пляжный отдых. Да, я понимаю это очень хорошо. Наши женщины, вынужденные по полгода кутаться в шубы и тянуть на себе ворох забот, имеют полное право на теплый суп, называемый в наших программах Андаманским, Южно-Китайским морем, Сулу, Саву, Флорес и т.д. Места, где мы отмокаем, выглядят по-разному, но в любом случае это острова с чудесными пляжами и всеми атрибутами райской жизни.

Для особых ценителей моря, которым, однако невмоготу неделями валяться на all inclusive, существует специальная программа: «Два Океана». Поверьте, тайные пляжи «Тайного меридиана» вас впечатлят! 

В группах, как правило, не бывает больше 10 человек; гораздо чаще нам приходится ехать с неполными группами (4-5 человек), чтобы не подводить людей, запланировавших отпуск. В таком коллективе очень быстро формируется нужный психологический климат, возникает дух взаимопомощи, братства и здорового пофигизма.

Возраст путешественников почти не ограничен. Самому старшему (профессор В.Н. Павлов, участник тура в Папуа в 2010 г. и в Амазонию в 2011 г.) — 81 год, а самому младшему, Алексею Мирошникову (Джунгли Таиланда и Малайзии в июле 2008 г.) в то время едва исполнилось 5 лет. Сейчас у нас целая серия «легких» программ для всех: «В поисках долгопятов» (уникальная фауна Сулавеси и прекрасный пляж!), «Орангутаны Борнео и Суматры», тур по Колумбии и Венесуэле Панамерикано, это все невероятно интересные туры.  Но и в этих программах всегда есть возможность рассчитать силы в зависимости от физического состояния, например, не проходить весь маршрут, а только часть, или же вообще отказаться от части пеших прогулок. 

Надо сказать, что программы Тайного Меридиана разработаны так, что, несмотря на многочисленные переезды, свой багаж туристы практически не носят, а все экскурсии совершают с маленьким рюкзачком или сумкой, в которых лежит фотокамера и бутылка воды. Мы готовы брать и людей с физическими ограничениями; в этом случае требутся только предупредить об этом и мы посоветуем, какая программа для вас подойдет, и в каком «режиме» вам надо будет проходить маршрут, на что настраиваться и к чему готовиться. Демократия демократией, но вряд ли неподготовленному человеку стоит подниматься на вулкан Олдонио в нашем маршруте к бушменам, или сразу ехать в трудную экспедицию к людоедам по низинным лесам Папуа (и такое тоже есть!).

Что касается наших обычных программ, то и здесь не следует забывать о том, что вы не на Лазурном Берегу, и элементарная физическая подготовка не помешает — ведь любой наш тур проходит в условиях непривычного климата. Скажу кратко о наиболее распространенных неприятностях, которые подстерегают беспечного путешественника.

Первая – это солнечные ожоги. Наш турист никогда не поверит, что за полчаса, проведенных на солнце в экваториальных широтах, можно сгореть до состояния рождественского поросенка. К сожалению, это повторяется регулярно, поэтому «ничто не может изменить принятый в этом мире порядок вещей» — говорю я блондинке, упорствующей в своих мазохистских устремлениях, — «готовь мазь от ожогов».

Вторая опасность — это  кондиционер. Желание непременно провести ночь с этим существом может привести к простуде.

Далее — левостороннее движение на улицах городов, помноженное на невнимательность и бесшабашность его участников. Непривычное для нас само по себе, оно еще и очень активное, со множеством мотоциклистов, нередко полагающих, что у них есть преимущество перед пешеходами.Но речь идет даже не о пешеходах, а о катании на мотоциклах по левосторонней и часто скользкой после дождя проселочной дороге. Скорее всего, кончится плохо, и это доказывает, увы, печальная статистика: в любой тайской больнице обязательно лежит покоцаный фаранг-байкер. Мало того, что сломаете ногу-руку-шею-голову, еще и заплатите изрядные деньги за лечение и разбитый мотобайк (указанные удовольствия страховкой не покрываются).

Не стоит также купаться в состоянии алкогольного опьянения (здесь вообще стоит отдохнуть от этой народной забавы), а также хватать морских моллюсков-конусов и змей. Так, морская змея гидрофис, как и вообще все местные змейки — вполне безобидное животное, сама она не нападает на купальщиков. Однако, могучий охотничий инстинкт российских мужчин заставляет схватить проплывающее рядом животное. Вот тогда змее приходиться защищаться, а ее яд имеет нейропаралитическое действие и человек просто тонет. Парадокс: случай страховой, но страховкой не покрывается (шутка). Что касается остального, то соблюдение элементарной техники безопасности может исключить любые несчастные случаи. Например, не стоит залезать в дупла деревьев и совать туда руку, рассматривать с близкого расстояния рои диких пчел или скопления муравьев, пробовать плоды незрелого кешью или диких растений, даже если они очень напоминают известные вам (особенно манго!), а также прыгать в водопады с высоты (говорят, позвоночник может «скрутиться»).

Скалолазанье в тропиках: пожалуйста, будьте втройне бдительны — породы здесь сильно разрушены выветриванием и камень может оторваться в любой момент, вместе с вами.

Наконец, последнее: в тропиках, как правило, не принято скандалить. Скандалящий человек теряет лицо, и его жалеют. Европейцев, впрочем, всегда жалеют и относятся снисходительно. С точки зрения, например, жителей Юго-Восточной Азии, мы выглядим мягко говоря экзотично:  глаза у нас круглые, нос птичий; европеец — дикарь, не знающий этикета, большой и неповоротливый. Что касается наших людей, то русские здесь все еще редкость, мы тут действительно страну представляем, и нас пока что любят. Прощают даже пьянство, хотя искренне переживают за наше будущее (имея в виду какую-нибудь не очень красивую реинкарнацию, скажем в дуриан или илистого прыгуна — хорошо еще, что анальные сомики только в Амазонии, а там с реинкарнацией туго). Во избежание этого (поскольку никто не может быть уверен в обратном), стоит соблюдать простые правила — улыбаться, быть вежливым и сохранять лицо, даже если душа просит иного.

Вот, пожалуй, и все. До встречи в джунглях.

Дмитрий Черняховский

ДЖУНГЛИ ВНУТРИ ТЕБЯ

О КНИГЕ:

На Ханну из Лиссабона свалились огромные деньги, но чтобы получить их, ей приходится отправиться в Бразилию.

Там она погружается в мир африканской магии, амазонок, таинственных индейских троп и пиратских кладов.

Поиск богатства затягивает Ханну в джунгли внутри неё самой, где начинаются настоящие приключения.

Следуя за героями, читатель сможет проложить путь через тёмную ночь души, найти отгадку к своей судьбе, преодолеть страхи, обрести блаженство, силу и свободу жить.

Этот авантюрный и мистический роман поможет исцелить раны детства и пройти сквозь кризис, наполнит решимостью и откроет подлинный смысл нашего пребывания на этой земле.

В 2013 году я решила отправиться в один из самых опасных городов планеты — Салвадор-да-Баия. К тому времени я уже более года жила в Бразилии, хорошо объяснялась по-португальски и потому решила, что готова к дикому и непредсказуемому путешествию в жаркий, липкий, чёрный штат Баия.

После пяти дней в Салвадоре я села в самолёт с самодовольной ухмылкой: «Пожалуй, я единственная иностранка, которую не обокрали в этом городе». Как же я ошиблась: то, что я узнала в Салвадоре, похитило моё сердце и мой покой на много лет.

Эта удивительная история поселилась во мне и постепенно вытеснила собой всё остальное. Мои редакторы из «Вокруг Света» и «Моей Планеты» просили новых репортажей. Я отвечала, что очень занята, а сама марала бумагу, пытаясь понять, как лучше изложить этот невообразимый бразильский сюжет.

Я начала писать эту историю в 2014 году и бросила в 2015 году. В 2017 году взялась снова и издала её в виде маленького романа «Бразилис», но гармония не вернулась в мой мир. Появилось ощущение, что я предала эту историю. Быстренько отделалась от неё, не рассказав её целиком.

В 2020 году я взялась переделывать роман «Бразилис» и поставила перед собой задачу создать книгу, которая заменит добрый десяток книг по психотерапии и покажет на практике, как же наконец перестать страдать по поводу и без. При этом это должен быть яркий, стремительный, весёлый роман, который погрузит читателя в новый для него мир и заставит забыть обо всем. 

Полтора года спустя появилась книга «Джунгли внутри тебя». Спокойствие и лёгкость вернулись ко мне. Ведь я не только отдала миру эту восхитительную бразильскую историю, но и «вшила» в неё путеводитель через тёмную ночь души к свободе жить. Тот, кто умеет читать не глазами, а сердцем, не вернётся из этого бразильского приключения прежним. 

ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ «ДЖУНГЛИ ВНУТРИ ТЕБЯ»:

Я родилась в доме, разделённом на две части. Мужская половина была местом сосредоточения и самоуглубления, там жил только мой папа. Вещей в его комнатах было мало, и каждая служила чему-то. На рабочем столе отца могло находиться не более трёх предметов разом. Он говорил, что иначе его мысль цеплялась, а ему нужно было, чтобы мысль парила.
Мой отец вырезал деревянные маски для карнавала, пропитывал их смолой с мёдом, разрисовывал густыми красками, покрывал лаком. На женской половине дома мы с мамой украшали наряды для ритуальных танцев. Под моими пальцами драконы со львиными лапами сплетались телами, появлялись сосуды с эликсиром от слабости духа и магические клинки ваджра, которые сами находят врага и его поражают. На каждом наряде я вышивала крыло птицы, которое даёт божественную защиту; и цветок лотоса — напоминание о быстротечности бытия и неизбежности смерти. А на одеждах султанов и высшей знати я оставляла священные, доступные только им узоры.
Наши люди с почтением относятся к рукотворной вещи и охотно за неё платят, потому сундук на половине отца всегда был наполнен деньгами. Нам с мамой мало что доставалось оттуда. Лишь однажды, когда мне исполнилось семнадцать, папа сделал мне дорогой подарок: он преподнёс мне шпильку для волос с наконечником из коралла. Я каждое утро втыкала её в волосы и вынимала только под вечер.
Как-то на рынке я разглядывала расписные чаши. Ко мне подошла женщина, а следом за ней — мужчина.
— Где вы купили такую шпильку? — незнакомка пыталась казаться спокойной, но голос её дрожал, как парус.
— Мне её подарил отец, — ответила я.
Женщина схватила меня за руку.
— Пожалуйста, продайте мне её. Такая же была у моей мамы, когда я видела её в последний раз. Она села на корабль, который утонул в море. Мама снится мне всё время, а у неё в волосах эта шпилька.
— Мы заплатим, сколько потребуется, — вступил в разговор мужчина.
— Проси много, — шепнул мне торговец чашами на нашем диалекте.
Я назвала высокую цену, и тут же в моей руке оказались деньги. Я вытащила шпильку из волос, женщина прижала её к груди и скрылась в толпе со своим мужчиной.
— На что мне их потратить? — спросила я у торговца. — На что люди тратят такие большие деньги?
Его глаза налились тоской.
— Если бы я был молод, как ты, я бы отправился в путешествие. К тому же домой тебе лучше не возвращаться: отец убьёт тебя, когда узнает, что ты сделала с его подарком.
Так начались мои странствия. Я бежала от гнева отца, но его шпилька осталась торчать в моём сердце. Я поняла это, только когда угодила в самую страшную из ловушек — я влюбилась. Это жуткое испытание свалилось на меня в городе у пролива, что соединял два моря. Вода в том проливе была взбалмошной и опасной. Я сняла домик на побережье. Дни проводила у окна, вышивала и смотрела на водовороты. Иногда в них закручивались и мои мысли, и вместо лилий на наволочках и платках появлялись воронки, корабли без мачт и красные луны над ними.
По вечерам, когда свет делался негодным для работы, я шла гулять в город. Шагала по улицам и заглядывала в окна: в тёплых комнатах люди сидели близко, как когда-то мы с мамой. Мне становилось одиноко, я спасалась в шумных кофейнях, барах и однажды случайно зашла в театр марионеток. Там села за столик и с восторгом смотрела, как смешные куклы говорили деревянными ртами, целовались, сталкиваясь носами; дрались на картонных шпагах. В конце спектакля на сцену вышел лысый бородатый мужчина. Поклонился, обвёл публику взглядом и задержал его на мне на мгновение. Что-то щёлкнуло у моей ноги. Люди направились к выходу, а я осталась на месте. Кукловод скрылся за занавесом. Я чувствовала: он смотрит на меня оттуда.
На следующий день я не могла работать — пальцы дрожали, мысли уносились к занавесу, за которым прятался тот мужчина. Видела в окне, как лодки в проливе огибают водовороты, как опасные течения относят неопытных мореходов к скалам. Шла на кухню, заваривала травы для спокойствия духа, но дух всё равно волновался. Мысли и чувства бесновались, как если бы внутри меня была буря.
Вечером ноги снова понесли меня в театр марионеток. Раз за разом меня влекла туда какая-то неведомая мне сила. Однажды эта страшная волна бросила меня к лысому кукловоду и заставила сказать:
— Давай выпьем кофе?
Он согласился. С тех пор мы встречались каждую неделю. Гуляли по ночному городу, ели шербет из чашек с потрескавшейся эмалью — я его угощала. Очень хотела понравиться ему, но не знала: нравлюсь или не нравлюсь. Эта неопределённость меня душила. Он говорил мало, курил глиняную трубку, в три глотка выпивал вино из бокала. Вёл к себе домой, там набрасывался на меня, срывал одежду. Мы делались одним целым, и мне было сладко; но потом разделялись, и начиналась горечь.
Те долгие дни по отдельности стали моим ядом. Я не могла работать, заказчики уходили к другим мастерицам. Все мои мысли были лишь о руках, которые дёргают нити; руках жёстких и сильных, после которых болело тело. Я считала синяки на груди и шее и хотела больше. Проводила дни у окна мастерской, смотрела, как парусники минуют водовороты, и ждала, когда он пришлёт ко мне мальчишку с запиской. Заполняла минуты мыслями: я сделала что-то не так? Что-то не так сказала? Почему он не пишет? Иногда уставала ждать, надевала самое красивое платье и ходила вокруг его дома в надежде на случайную встречу. Опасное течение несло меня и крутило. Штурвал сломался и вертелся сам, капитан ослеп: кораблекрушение делалось неизбежным.
Оно произошло в тот вечер, когда поток снова бросил меня в проклятый театр марионеток. У дверей я столкнулась с красивым французом.
— Я вас здесь прежде не видела. Вы в первый раз? — спросила его.
— Да.
— Позвольте, я вам всё покажу.
Моя рука скользнула в подставленный им локоть, мы вошли и сели за мой обычный столик. Я чувствовала, как лысый мужчина наблюдает за нами. Опьянённая этим ревнивым взглядом, я ласково смотрела на незнакомца, дотрагивалась до него, смеялась особенно громко. Ждала, что хозяин марионеток разорвёт занавес, как рвал на мне одежду, подойдёт и потребует объяснений. Но ничего этого не случилось. Я вышла из театра под руку с французом. За нами захлопнулись двери, ключ повернулся в замке. Только тогда я поняла, что натворила. «Это конец! Конец!» — вертелось в голове. Я принялась колотить в окна, но кукловод не открыл мне. Ничего не видя перед собой, я выскочила на дорогу. Послышались крики со всех сторон. Удар. Фонари и звёзды перемешались. Кто-то взял меня на руки и положил на сиденье. Я слышала, как моя кровь капала на пол повозки.

Едва смогла ходить, пошла к ведьме. Она выслушала мой рассказ и спросила:
— Ты ведь не впервые раз так увязаешь?
— Не впервые, но в этот раз было особенно сильно.
— Так будет повторяться, пока ты не погибнешь.
— Почему?
— Узор твоей судьбы нарисовал твой отец. Он означает: «Ты всегда будешь ко мне возвращаться». Попадись тебе хоть тысяча достойных мужчин, ты выберешь того, кто похож на папу. Будешь танцевать перед ним: «Полюби меня, обрати на меня внимание». Ярким платьем, странным поступком, огнём в руке будешь требовать его взгляда, пока однажды себя не спалишь. Так бывает всегда, так и будет.
— Я не хочу этого! Пожалуйста, помоги мне.
Ведьма думала, разглядывала свои ногти.
— Есть одно противоядие. Оно дорогое, и у меня закончились для него компоненты.
— Что это? Я всё добуду.
— Прежде всего, тебе предстоит добыть терпение, потому что первый компонент — это глаз ястреба. Нужно долго ждать, пока эта птица устанет от полёта и сядет на землю, в твою ловушку. Когда поймаешь его, принеси ко мне живого. Благодаря его глазу ты обретёшь зоркость. Издалека увидишь того, от кого нужно держаться подальше.
— Поняла.
— Второй компонент — хвост пятнистого змея. Снова вооружись терпением — это зверь подземный. Чтобы поймать его, ты должна прижаться к траве сердцем: когда оно заколотится часто, копай — змей близко. Порошок из его хвоста научит тебя слушать своё тело, оно всегда говорит правду. Если на чьё-то присутствие тело отвечает болезнью, убегай без оглядки.
— Ясно.
— Третий и последний компонент — это цветок огненной пассифлоры. Он раскрывается лишь в полнолуние. Его нужно сорвать сразу, как цветение кончится и лепестки сомкнутся. Тебе предстоит непростая задача: наблюдать цветение издалека. Сложность в том, что красивее этого цветка нет на свете. Он сияет, пульсирует, влечёт, но если подойдёшь близко, от его ядовитого запаха упадёшь на месте. Поэтому там, где растёт огненная пассифлора, всегда лежат кости тех, кто не смог сдержаться — по ним ты и найдёшь это растение.
— Для чего этот компонент?
— Он наделит тебя силой воли. Когда что-то опасное поманит, сумеешь остаться на расстоянии. Согласна добыть всё это?
Я согласилась, но не стала ловить ястреба и змею, срывать огненную пассифлору. Слова ведьмы сделались моим противоядием. Я уехала из города у пролива, чтобы ничто не напоминало о моём крушении, и начала новую жизнь на земле Бразилис. С тех пор как следую этим трём правилам, другие узоры появляются из-под моих пальцев. Не отец, не страшное детство — теперь я сама придумываю рисунок своей судьбы и черчу свой путь, дорогая Ханна.

Когда-то давно я вышла замуж за хорошего человека, но была с ним несчастна. С первого дня понимала, что друг другу мы не подходим. Я была быстрая, лёгкая, как колибри, а Тесеус мой был, как бык, неторопливый. У нас был крохотный дом, каждая вещь там была для дела. Маленькие кухня, стол, кровать — мы на ней едва умещались. У мужа была аптека в один прилавок, которую его отец подарил нам на свадьбу. Этот мир был мне тесен, а Тесеусу — по размеру. Я его дёргала: «Давай переедем в Рио, давай откроем аптеку побольше». Он удивлялся: «Зачем что-то менять, когда и так всё прекрасно?» Но мне хотелось движения, роста, свободы.
Ты спросишь, почему я вышла за него замуж? Из-за страха. Мне тогда было двадцать четыре, а когда живёшь в провинции, твою судьбу определяют годы. Он выбрал меня, а я испугалась, что больше никто на меня не посмотрит. Согласилась обвенчаться с ним и потом горько о своём решении пожалела.
Однажды в магазине для рукодельниц я услышала, как женщины шепчутся о Питонисе, глухой египтянке. Говорили, что священники пытались сжечь её на костре, потому Питониса пахнет гарью, а ожоги прячет под балахоном. Мужчинам эта колдунья запрещает к себе приближаться, а вот женщинам она помогает. Не бесплатно, за большие деньги.
— Питониса знает волю древних богов, про которых люди давно забыли.
— С точностью до часа предсказывает что, где и с кем случится.
— В складках одежды Питониса носит зеркало, в котором каждая может увидеть того, кто ей предназначен.
Я покинула магазин и весь день не переставала о том зеркале думать. Ночью не спала. Смотрела на Тесеуса и повторяла: «Ты не можешь быть моим суженым. Ты не мой, а чей-то. Я должна найти своего». На рассвете я ушла из дома в поисках египтянки. Оставила мужу записку, что скоро вернусь. Шагала по холмам и городам, шёпотом спрашивала встречных женщин про Питонису, незнакомки указывали мне направление взглядом. Я брела так долго, что восток и запад поменялись местами. Юг сделался севером, север — югом. Наконец пришла на землю, чёрную, как кострище; такую жжёную, будто там взорвались все вулканы разом. В том месте никто не замечал горелого запаха Питонисы. Ведьма поселилась в заколоченной англиканской церкви, где я и нашла её, за алтарём.
— Что тебе надо? — спросила она, едва я приблизилась.
Её лицо закрывал платок.
Я подумала: как египтянка услышит мой ответ, она ведь глухая? Но всё же уселась перед ней и сказала:
— Хочу увидеть того, кто мне предназначен.
Питониса молчала. Я отдала ей деньги, что принесла с собой. Питониса молчала. Я сняла бабушкины серёжки и перстень с сапфирами. Питониса молчала. Тогда я отдала ей обручальное кольцо — последнее из ценного, что у меня было. Предсказательница сгребла дары под подол платья и протянула мне мутное зеркало в горелой деревянной раме. Я взглянула в него: зеркало сделалось серым, потом заполнилось малиновым дымом, а после я увидела в нём собственное отражение.
— Это ошибка, — сказала я Питонисе.
Она спрятала зеркало в складки своего балахона. Я теребила её вопросами, но колдунья не отзывалась. Мне пришлось уйти. Всю дорогу я корила себя, что зря потратила деньги. Как я могу быть той, кто мне предназначен? Но истину зачастую понимаешь не сразу. Вот и я поняла, что зеркало сказало правду, но после…

— Так расскажи, откуда ты родом, Пласидия.
— Мой корень в земле у берегов Амазонки. Была там?
— Нет. Как там живётся?
— Это страшная и прекрасная земля. Лес там такой густой, что соседние племена друг друга не видят и разговаривают меж собой через перестук барабанов. Там луна пропадает на много ночей, потому что вода поднимается из реки и заливает небо. В такие времена и хворые, и здоровые падают духом. А вождь, сильный сердцем, ходит от хижины к хижине и говорит: «Думай, что думаешь. Твоё уныние — это твои мысли». Мужчины кивают и жарят на щитах побеги сои. Женщины кивают и варят муку-тапиоку. Мы поём перед ужином, а после — танцуем, чтобы сделать сильнее нашего Бога. Потом открывается гавань Ясности, и серая пелена воды уходит с неба. Джунгли наполняются ликованием барабанов. И, если очень захотеть, можно услышать, не ухом, а сердцем, как в глубине леса трубят в ракушки великие женщины коньяпуяра.
— О чём ты говоришь, Пласидия? Какие великие женщины?
— Первый из ваших, кто пришёл к нам, назвал их греческим именем «амазонки».
— Амазонки? Они существуют?
— Они всегда были и всегда будут. Я никогда не видела их — мне было рано увидеть. Но после сезона большой воды я слышала звук их труб. Он прилетал с другого берега реки, которую в честь них назвал капитан корабля и своей славной судьбы — Франсиско де Орельяна. Люди, которые умеют слушать других людей, говорили, что Орельяна потерял покой, когда узнал про амазонок. 

Всё началось у истока реки, у Мараньяна. Франсиско де Орельяна сопровождал конкистадора Гонсало Писарро, который отправился на поиски «золотого человека» — Эль-Омбре-Дорадо или Эль-Дорадо, как вы его зовёте. Царство этого правителя было таким богатым, что он каждый день обмазывал себя жиром и обсыпал золотой крошкой. Солдаты Писарро жаждали найти и украсть его богатство, но сами становились пищей для джунглей.
Много дней каравану грабителей ничего ценного не попадалось. Тогда Писарро послал капитана Франсиско де Орельяна проплыть вниз по реке, чтобы разведать местность и узнать, можно ли там чем-нибудь поживиться. Едва Орельяна отдал свой корабль течению, понял, что назад не вернётся. Смелые сердцем не могут устоять перед соблазном: «А что там дальше? А вдруг я буду первым, кто это увидит?» Он решил плыть до конца, каким бы этот конец ни был.
Парусник шёл на восток, берега реки с каждым днём раздвигались. Зачарованные моряки позволяли большой воде нести себя в неизвестность. Стояли вдоль бортов, глядели на новый мир и шептали: «Бог живёт здесь. Он точно живёт здесь, а не на небе…»
Иногда приставали к индейским деревням, чтобы пополнить запасы. Селяне прятались от чужаков, и испанцы брали в их домах что хотели. Так продолжалось, пока корабль Орельяны не причалил к берегу племени коньяпуяра. Высокие бесстрашные женщины нацелили на незваных гостей свои копья. Началось сражение. Одна коньяпуяра стоила в бою десяти мужчин. Амазонки не отступали, всегда шли только вперёд. Следовали не чужим командам, а порывам собственного сильного сердца. Орельяна и его моряки едва успели забежать на своё судно. Когда испанцы отплыли, их корабль походил на дикобраза из-за стрел амазонок. Женщины продолжали стрелять в чужаков, пока те не скрылись. Неистовые воды понесли парусник дальше и наконец отдали его океану.
Так Франсиско де Орельяна стал первым, кто проплыл по нашей великой реке без берегов от начала к другому началу. Он застыл в раздумьях: как назвать реку, про которую ещё никто в мире не знает? В честь себя — Орельяна, или в честь женщин, которые его прогнали? Красивых, сияющих, невероятных, ни одна из которых не испугалась пороха, не сдалась в плен, не покорилась. Ответ ты знаешь, его все знают.
Но история на том не кончилась. Орельяна вернулся в Испанию, на свою сухую землю. Жемчуг хрустел под его ногами, золотые ордена звенели при каждом шаге, но капитан скучал. Он не мог выбросить из головы топкие заросли нашего сладкого мутного моря; ветры, тяжёлые от влаги, и глаза женщин, которым не нужны мужчины. Эти глаза сияют так, как мало кто может представить. Орельяна решил возвратиться в джунгли и найти амазонок.
Больше о нём никто ничего не слышал. На вашем берегу говорили, что капитан умер от стрелы с быстрым ядом. Но мы, люди леса, знаем, что он не умер. Смелые сердцем не умирают. Одни и те же руки лепят нас снова и снова. Только тот, кто прошёл через огонь, вновь не становится грязью. Великие женщины коньяпуяра — огонь, потому Орельяна не умер…

Старушка затихла. Ханна моргала.
— Если амазонки живут без мужчин, то зачем Орельяна отправился к ним? Ясно же, что они бы опять его развернули.
Пласидия улыбнулась.
— Он хотел своими глазами увидеть храм, про который услышал от взятого в плен индейца.
— Какой храм?
— Храм Пяти Домов Солнца. Он стоит там, где река проваливается под землю. Его стерегут колдуны с набитыми пеплом ртами. Храм окружает город не холодный, не жаркий. Этот город — столица империи великих женщин коньяпуяра. Орельяна выведал у пленника, что секрет амазонок — это зелье, которое варили в том храме. Котёл был спрятан под землей, пар от варева поднимался через решётку, амазонки заходили в храм и его вдыхали.
— И потому становились сильными?
— Нет, это зелье всего лишь помогало им не отвлекаться, пока они внутри себя искали путь к своей силе.
— Как это?
Пласидия с сомнением посмотрела на Ханну.
— Чтобы понять, нужно представить.
— Я готова. Пожалуйста, расскажи.
Ханна едва не прыгала от нетерпения.
— Ладно, но будь осторожна: если у тебя чуткое сердце, из этого путешествия ты не вернёшься прежней.
Старуха поставила корзину на тропинку, велела иностранке сесть на траву, накрыла её голову своим домотканым платком.
— Видишь что-нибудь?
— Нет, — ответила Ханна.
— Хорошо, — голос Пласидии загудел, как ветер. — Представь, что ты сидишь на полу в золотом храме, а с потолка свисают разноцветные перья. Вдохни всей грудью.
Ханна вдохнула…

— То есть сильные женщины — это одинокие женщины? — заговорила Ханна.
Пласидия раскрыла медовые глаза:
— С чего ты взяла?
— Я так поняла из твоего рассказа про амазонок.
— Вижу, тебе не дают покоя мои коньяпуяра.
Она засмеялась и дотронулась до руки иностранки.
— Моя истинная жизнь началась с того, что Фелипе бросил меня и исчез в джунглях. Мне было грустно, дочка, мне было очень грустно. Я оказалась никому не нужна: не о ком было заботиться, некому отдать своё время. Я брала на воспитание чужих детей, ухаживала за стариками, но тоска по-прежнему съедала мне сердце. Когда от сердца остался кусочек размером с вишню, вождь нашего племени подошёл ко мне и горько покачал головой. «Иди в свой дом и там смотри в свою рану. Смотри, пока она не станет для тебя дверью», — было сказано мне. Я послушалась мудреца: заперлась в хижине и сидела в полном уединении. В первые дни хотела, чтобы в комнату заползла красноглазая змея и меня укусила. Хотела, чтобы баобаб завалился на мою крышу и раздавил мои кости. Был соблазн выбежать, отвлечься делами, но я заставляла себя сидеть на циновке. День уходил, приходила ночь. Потом её снова сменял день, чтобы ночь отдохнула. Со мной был лишь мой полумрак. Я ела, спала и снова садилась на циновку глядеть в свою рану.
Глядела. Глядела. Глядела.
Сначала мысли толпились в голове. Потом разбрелись, как тапиры по полю. Подходили ко мне маленькими шагами и по очереди брели через мою голову, от уха к уху. Одни мысли заставляли улыбнуться, другие — приносили слёзы. Но я не гнала их, я на них смотрела. Разглядывала, как жуков под лупой. Когда мыслям надоело бродить по моей голове, они ушли в сторону, где заходит солнце.
Я осталась сама с собой. Тёплое спокойствие сгустилось вокруг меня, словно я вернулась в утробу, где моей единственной заботой было дыхание. В утробе матери я была частицей Бога, той из трёх, что рождается и умирает; семечкой, которая станет деревом и других своими плодами накормит. Там, в утробе, я жить не боялась, но потом прошла через узкий проём и попала в людские руки — они-то и научили меня бояться жизни. «Ты некрасивая», — сказали они, и я поверила, что я некрасива. «Ты бедная, достойный мужчина на тебя не посмотрит», — услышала и сама на мужчин не смотрела. «Теперь ты стара для замужества, поэтому быть тебе одной до конца жизни», — я поверила и смирилась с тем, что у меня никогда не будет мужа. И всё время рядом со мной был кто-то, чтобы словом, жестом, взглядом указать мне моё место.
И вот теперь, под своей крышей, на своей циновке, я почувствовала, что впервые стала от них свободна. Если я всё ещё существую, значит, я нужна Богу. Он единственный, кому я должна хотеть чувствовать себя нужной. Так одиночество сделалось моим блаженством. В темноте, в пустоте, в безлюдье я впервые заметила собственное сияние. Я сияла, и этого света для меня одной было так много, что я захотела им поделиться с другими. Я вышла из своего заточения, глядела на людей и теперь видела, какие они на самом деле: кто называл меня старой, тот сам старости боялся. Кто называл меня немощной, тот хотел почувствовать себя сильным. Кто говорил, что я некрасива, тот сам ненавидел свой облик. Мне стало так жаль моих недругов, что я их полюбила. А потом вернулся Фелипе. По его глазам я поняла, что мой муж тоже проснулся. Он зашёл в нашу хижину и спросил:
— Ты не злишься на меня, Пласидия?
Я ответила:
— Если ты хотел уйти, почему я должна на тебя злиться?
Он сел на мою циновку.
— Я понял, для чего я. Знаю, чем могу быть полезен миру. Но для этого мне нужно жить там, где живут многие люди. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Ты подруга моего сердца. Хочешь пойти со мной?
— Хочу, — сказала я.
С тех пор каждый день, когда открываю глаза, спрашиваю себя, хочу ли я быть с ним. Он каждый день спрашивает себя, хочет ли быть со мной. Вместе нас держит только желание. Если однажды оно исчезнет, мы расстанемся, и мне не будет больно. Ты, надеюсь, уже поняла почему?
Ханна молчала.
— Потому что я сияю сама для себя. В этом моя сила.

ОТЗЫВЫ:

УПОМИНАНИЯ В СМИ:

СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: