Как я нашла родного отца

И тут мне в руки попала бумага, которую я сначала автоматически положила рядом с родительским свидетельством о браке. Но слова «об усыновлении» были напечатаны так крупно, что я вновь взяла листок в руки — и из него узнала, что Наталья Николаевна Соловьева, то есть я, была удочерена Дмитрием Сергеевичем Шестовым, то есть моим папой, с присвоением ей, то есть мне, имени Наталья Дмитриевна Шестова. Это розыгрыш?

Я, как разъяренный хомячок, выскочила на кухню, где родители мирно попивали чай, и потребовала объяснений. Судя по выражениям их лиц, они спокойнее перенесли бы мое объявление о беременности, чем этот вопрос. Мама засуетилась, чтобы налить мне чай, папа попробовал взять меня за руку и усадить. Я отбивалась, что-то кричала о правах ребенка и семейных тайнах.

Сбивчивые объяснения, в которых родители друг другу противоречили, звучали примерно так: после моего рождения биологический подлец (так его назвала мама), который вообще-то был хорошим, но безвольным человеком (а это за него заступился папа), уехал на заработки в Сибирь или на Кавказ. А там он то ли запил, то ли встретил другую, в общем следы его затерялись. И в этот момент появился один бедный студент, который влюбился в маму и предложил ей пожениться. И чтобы подтвердить серьезность своих намерений, заодно он предложил удочерить меня. На этом месте со мной случилась истерика. Меня обманывали! Человек, которого я называла папой, мне чужой! Я тут же стала обращаться к нему по имени-отчеству, маму назвала лгуньей и клятвенно пообещала найти кровного папашу, чтобы переехать к нему.

Я не спала ночь. Мой мир перевернулся из-за какой-то бумажки. До нее у меня была хорошая семья, а что сейчас? Вот есть некий Дмитрий Сергеевич, который, когда я болела (а в детстве это было мое любимое занятие), устраивал домашний кукольный театр. Он же на протяжении четырех лет по будням возил меня на фигурное катание и по два часа ждал окончания занятий. В жару и в мороз этот мужчина сидел в машине, хотя мог бы расположиться в кресле у телевизора. Ему, а не маме, я доверяла детские секреты и с ним делилась девичьими влюбленностями. Он покупал мне дорогие джинсы и куртки, а потом неуверенно врал маме, что взял их в секонд-хенде. По моей просьбе он делал мне планшеты для рисования, ставил заклепки на моей одежде и обуви (хотя и не одобрял мою симпатию к субкультуре готов) и даже сопровождал меня в тату-салон. Кем же мне приходится этот мужчина? Конечно, отцом!

Утром я слезно извинялась перед папой за свое поведение. Он тоже плакал и говорил, как он испугался, что я перестану любить его так, как прежде. С того момента прошло 15 лет, и у меня ни разу даже не появилось желание выяснить, а жив ли тот человек, который меня зачал. Он мне никто. У меня есть самый лучший в мире папа.

История 2

Мама рассказывает, что я с трех лет изводила ее вопросами об отце. Но она не только не давала его координат, но даже имя и фамилию не называла. Надо сказать, что у нее тяжелый характер, поэтому годам к десяти я стала считать ее виновной в том, что папа от нее сбежал — я тоже об этом не раз думала. А еще я создала вымышленного отца, как другие дети придумывают воображаемого друга: в фантазиях папа был красив как Дима Маликов, гениален как Эйнштейн и богат как Рокфеллер.

В пятнадцать лет я приняла осознанное решение найти отца. Но бабушка, боясь маминого гнева, ничего о нем не рассказывала. Из обрывочных слов я составила картину: когда мама забеременела, отец не захотел на ней жениться. А когда чуть позже у него прорезалось это желание, моя родительница включила гордость и отказала ему. Папа порывался со мной общаться, но чтобы этому воспрепятствовать, мама переехала в другой город и «потерялась».

Тут моя фантазия разыгралась еще сильнее. Я представляла, как безутешный отец ищет меня, а в его квартире обустроена детская комната, в которой он собирает игрушки и платья, которые хотел бы мне подарить. Наши отношения с мамой ужасно обострились. Я намеренно говорила ей гадости, смысл которых был следующим: «Отец бы так со мной не поступил» и «Понимаю, почему папа не захотел брать тебя в жены». Я надеялась, что мама под наплывом злости выдаст все явки и пароли. Но это железная женщина! Может, после моих высказываний она плакала, но никогда не дала слабины в моем присутствии.

О том, как зовут отца и где его искать, я узнала уже после ВУЗа. Как в индийском кино, бабушка перед смертью назвала его данные. Не прошло и месяца, как я нашла папин адрес. Был теплый майский день, летел тополиный пух, а я стояла под подъездом и жутко волновалась перед первой встречей. Я заранее плакала, представляя, как он обрадуется нашей встрече.

На пороге меня встретил располневший и, возможно, пьющий мужчина, на лице которого еще можно было обнаружить следы прежней красоты. У него ушло несколько минут на то, чтобы вспомнить имя моей мамы, и то, что у него есть дочь. Никаких объятий и слезных лобызаний. Он проводил меня внутрь и предложил чаю. А дальше он начал жаловаться на то, что у него ничего нет, он больной человек, я напрасно жду от него помощи. Я попыталась его разуверить, что мне ничего от него не надо, и я хотела только познакомиться. Но мужчина продолжал говорить об одном и том же. Когда я собралась уходить, он попросил, чтобы я одолжила ему небольшую сумму. Я дала, конечно. И оставила перед уходом свой телефон и адрес. Я была разочарована.

Когда я вернулась к маме, то не смогла скрыть от нее, что встречалась с папой. Она меня не ругала, а лишь сожалела, что не открыла всю правду раньше. На момент знакомства с отцом маме было за 30 лет, поэтому она забеременела ради того, чтобы родить. И даже финансово вознаградила этого человека за участие в процессе. Сначала он исчез, как они и договаривались, а потом, когда средства закончились, он стал преследовать маму: угрозами, шантажом и жалобами он выпрашивал у нее деньги. По этой причине она и переехала, чтобы отвязаться от него. Ее исповедь поставила все на свои места. Мне до сих пор неловко перед ней за мои детские выходки. А еще я боюсь, что через несколько лет отец найдет меня и подаст на алименты.

История 3

У меня не было планов искать отца. Моя жизнь и без него складывалась прекрасно. Мама не чаяла во мне души и баловала. К тому же у меня были дядюшки, тетушки, дедушка и бабушка, которые настолько меня любили, что готовы были хороводы вокруг меня водить. Короче, в отце я не нуждалась и даже не замечала его отсутствия. И когда мама в мои еще подростковые годы дала папины контакты, я не проявила к ним никакого интереса.

Вспомнила я о них много лет спустя, когда у нашего с мужем ребенка диагностировали генетическое заболевание. Врачи настаивали на том, чтобы все прямые родственники сдали анализ крови, чтобы разобраться в причинах и оценить риски при рождении второго малыша. Я без проблем связалась с отцом, коротко обрисовала ему ситуацию, как если бы звонила в службу поддержки по ремонту бытовой техники, и положила трубку, не надеясь на его отклик.

К моему удивлению, папа не только сразу же сдал все анализы, но и предложил познакомиться. Когда перед нашим домом остановилась иномарка, и из нее вышел водитель, который открыл дверь моему отцу, то я слегка обалдела. Папа оказался представительного вида мужчиной, ухоженным, стройным. Он вошел как хозяин. Пожал руку мне, оценивающим взглядом посмотрел на мужа, взял на руки ребенка, прошелся по квартире. Во время разговора он то и дело посматривал на часы, перебивал, давал советы, а минут через 30 резко засобирался на встречу. Перед уходом попытался дать нам денег, но я не взяла. Неприятный человек, не понравился мне ужасно!

Потом папа стал мне писать электронные письма и названивать. Я сначала холодно с ним разговаривала и от любой помощи отказывалась. Но он договорился о лечении ребенка за границей и снял нам дачу на лето, чтобы реабилитация прошла благополучно, поэтому я ему уступила. Спустя полгода или месяцев девять после первой встречи папа пригласил нас в гости (и даже маму мою позвал). Как оказалось, за годы бурной молодости у него родилось много детей на территории бывшего Союза. Под свое покровительство он брал лишь тех, кто ему нравился. Я, видимо, произвела на него впечатление своей принципиальностью. Или, может, он меня пожалел. Но я не испытывала благодарности. Наоборот, меня возмущало, что он внезапно появился и теперь играет роль благодетеля. Мы несколько раз жутко ругались из-за того, что он вмешивается в мою жизнь, но он почему-то на меня не обижался и продолжал делать то, что решил.

Когда мы стали теснее общаться, оказалось, что мы очень похожи. В том числе в склонности командовать другими. И даже в каких-то бытовых мелочах мы сошлись: любим один и тот же сорт сыра, принимаем ванну по субботам, слушаем джаз, разбираемся в поэзии Серебряного века. Оказалось, что мой выбор технической специальности тоже вовсе не случаен: я, как и папа, окончила физико-математический. Сейчас мы с ним близкие друзья, видимся каждые выходные. Папа устроил в свою компанию моего мужа, балует внуков, обсуждает со мной свои дела и слушает мои новости. Не верится, что когда-то его не было в моей жизни.

Источник

Внешне я была похожа на отца: голубые глаза, светлые волосы и пухлые щёчки. Я любила машинки, мечтала стать космонавтом, стюардессой или моряком. Когда мне было 6 лет, отец появился и спросил у мамы, что я хочу на день рождения. Я ответила, что хочу очень большую машину. В подарок он принёс мне огромную машину – камаз с откидывающимся кузовом. Я из песочницы возила в ней песок. Подарив мне подарок, отец снова бесследно исчез, даже не сообщив, когда он появится в следующий раз.

Мой отец был военным. В тот день он сказал моей маме, что уходит на службу по контракту и, возможно, живым он не вернётся. И действительно, он больше не появлялся в нашей жизни. Шли годы, а я всё ждала, что придёт мой отец и подарит мне велосипед (это была моя большая детская мечта), что защитит меня от всех соседских мальчишек, которые меня обижали, что будет просто приходить к нам в гости хоть на выходные. Я буду чувствовать себя под защитой моего сильного отца.

Но время шло, а отец так и не приходил. Никто не стучал в дверь, не приносил подарки, не защищал от местных злых мальчишек. Издалека я смотрела, как к моей подружке приезжает в гости папа, как она бежит со всех ног к его машине, как он её обнимает, несёт ей разные вкусняшки, подарки, как они весело общаются.

Я смотрела и мечтала, что однажды и у меня так будет. Но пролетали годы, и моя надежда таяла. Я стала надеяться только на себя: от мальчишек научилась быстро убегать, чтобы меня никто не мог догнать, училась хорошо, ходила в бассейн и на лёгкую атлетику. С девятого класса я стала помогать маме на работе, полноценно выполняя работу, и материально нам стало легче. Приходилось совмещать и работу, и учёбу, и тренировки, которые я не пропускала. Свободного времени не было вообще, все лекции в колледже я запоминала на уроках, по пути в колледж прочитывала конспект.

Спорт тоже был для меня очень важен – это была часть моей жизни, моя душа. Времени на прогулки с подружками не было, но были сборы в лагере, соревнования, была наша большая и дружная команда. Наша замечательная тренер, которая вкладывала в нас всю свою душу, учила нас быть настоящими, сильными, не сдаваться, побеждать, помогать друг другу.

Всё это время я очень хотела увидеть отца, ведь я его совсем не помнила. Мне уже не нужно было подарков или защиты. Мне просто хотелось его увидеть и пообщаться. Было интересно, какой он, правда ли я на него похожа. У меня абсолютно не было зла и обиды на него.

И вот я, уже взрослая девушка с высшим образованием, хорошей работой, узнаю, что мой отец жив, здоров и живёт не очень далеко от меня. Я решила, что будет здорово приехать к нему в гости. И я поехала к нему за 500 км.

Так случилось, что мы с ним разминулись буквально на одной дороге: его машина и наша проехали мимо друг друга, даже не догадываясь об этом. Я немного подождала его у дома и, оставив свою старую фотографию, где я в первом классе стою в школьной форме с букетом цветов, подписала ему, что если он меня помнит и желает пообщаться, то пусть позвонит по номеру телефона. Также я оставила ему своё маленькое фото для документов, чтобы он увидел, какая я сейчас. И уехала.

Прошло два часа, и мы уже с интересом общались по телефону. В разговоре я спросила, почему он к нам не приходил. Отец мне ответил: «Я не знаю, что тебе на это ответить». Я сказала, что мы его очень ждали. Отец признался мне, что жизнь была трудная, ему нечем было нам помочь, поэтому он не приходил. Услышав это, я честно произнесла: «Надо было просто прийти, просто потому что ты есть, без всего».

Я благодарна моему отцу за то, что я есть. Ещё больше я благодарна моей маме, её заботе, воспитанию и любви. Благодаря этой ситуации, я стала сильнее, поняла, что надо ценить своих родных и близких людей.

Читайте другие статьи про отцов и детей в нашем блоге:

• Воспитание без отца: советы гештальд-терапевта
• Четыре дочки и один классный папа
• Мой отец погиб, когда мне было 7 лет
• Дневник молодого отца
• Важные мужчины в нашей жизни

«Странное ощущение — чувствовать, что у тебя два родителя»

Оксана Перминова, Кемерово

— Мама с папой никогда официально расписаны не были. Они расстались во время маминой беременности. И мама уехала из Новокузнецка, где училась и работала, к родителям в Казахстан рожать. А отец уехал на Урал.

Когда я родилась, моя бабушка пыталась наладить отношения между ними, даже писала письма его маме. И моя мама ездила к отцу, когда я была совсем маленькая. Она пыталась, видимо, как-то все-таки растопить его сердце, привозила ему мои фотографии, но он их даже не взял. Не получилось.

У меня отсутствие папы не вызывало сильных переживаний. У меня никогда не было ощущения того, что жизнь несправедлива, что у всех есть папа, а у меня нет. Видимо, потому что я не переживала ситуацию развода, разлуки, мне не с чем было сравнивать, и ощущения пятна, дыры на этом месте у меня не было. И еще у меня был любящий дедушка, значимая мужская фигура.

Интерес к отцу у меня появился в подростковом возрасте, и то только с точки зрения любопытства. Мне было интересно, похожа я на него или нет. А как он разговаривает? А где он работает?

Был период, когда я маме задавала вопросы, она довольно открыто об этом всегда говорила, не рассказывала ни про летчиков, ни про погибших на войне. 

У меня был детский альбом, первой в нем была наклеена фотография папы и мамы вместе. И я маме очень признательна за то, что она из этой истории не делала драмы. Хотя сейчас, с высоты своих лет, опыта, материнства я могу понять, что ей было страшно и тяжело рожать одной. И за спиной шептались, и пересуды были, но у мамы никогда не было сомнений, рожать или нет. Она всегда говорила: «Я тебя хотела, я этого человека любила, я тебя очень ждала». И эти мамины слова меня неоднократно вытаскивали из собственных жизненных травм.

Впервые я попыталась найти отца в подростковом возрасте на уроке информатики. В классе стояли компьютеры, мы осваивали какие-то поисковые системы, я набирала его фамилию, имя и отчество. Нашла компанию в Асбесте, он там упоминался как руководитель. Но я не пыталась ему ничего писать, мне просто интересно было, как он выглядит, похожа я на него или не похожа.

Мама периодически говорила, что мы с отцом похожи какими-то чертами лица, но больше я на него похожа характером. Все-таки генетика — удивительная штука. Отец — довольно жесткий, требовательный человек, с настойчивым характером. Это все я от папы взяла. Плюс я очень подвижная, мне все время надо куда-то ехать, чем-то заниматься, у меня много интереса к учебе и знаниям. Со стороны маминой родни не было людей, которые получили высшее образование, интересовались учебой, все из крестьянских семей. А со стороны отца и дедушка профессор, и бабушка врач, они были больше погружены в интеллектуальную сферу.

Потом одна из маминых подруг нашла его через «Одноклассники», написала ему, у мамы оказалась его почта, она передала ее мне. Но я ей не воспользовалась. 

Актуальной почта стала тогда, когда я сама стала мамой. В это время в моей жизни произошла личная драма — от меня ушел муж. Все произошло совершенно неожиданно, у нас был счастливый, как мне казалось, брак, долгожданные детки. Я была в состоянии послеродового шока, ничего не соображала, только приехала домой из роддома — и узнаю такие новости.

Я искала поддержку везде, где только можно. К кому я только не ходила, но ничего не могло залатать эту дыру и унять эту боль. Я худела и круглосуточно плакала, мне никто не помогал. 

И в тот момент, видимо, мне так хотелось поверить, что хоть какой-то мужчина меня любит, что я кому-то нужна, мне так хотелось опоры, что я ночью написала отцу.

Письмо было короткое, я, конечно, не писала о том, как мне плохо. Я сообщила, что недавно стала мамой и мне интересно, похожи ли дети на своего дедушку. Я подчеркнула, что мне ничего не нужно, просто будет здорово, если отец отзовется.

Он ответил через пару дней, написал что-то типа: «Спасибо, но у вас своя жизнь, у меня своя, до свиданья».

Отец у меня человек резкий и ответ написал короткий и сухой. Когда открыла его письмо, у меня, конечно, просто упало все. И с жизнью получился полный трындец, и муж ушел, и отец не отозвался. Как жить? Я тогда считала, что можно было хотя бы более лояльно написать. Закрыла ноутбук, пошла плакать и забыла про это.

Проходит год, и я вижу на почте письмо от него. С электронной открыткой, видно, что он ее делал сам. «Поздравляю с днем рождения Степу и Алису». Все лаконично, но когда тебя отвергают, а потом дают внимание, такое ощущение, что с неба упал подарок.

Я на тот момент еще находилась в тяжелом эмоциональном состоянии, долго приходила в себя после развода. Но мне уже было получше. И открытка привела меня в восторг. Мне написал папа, мне написал отец, он мне сам написал, он сделал открытку, он меня помнит, он знает моих детей!

Я ответила, что мне очень приятно. И с этого момента у нас завязалась скупая, аккуратная переписка. Он мне прислал большое письмо о своих родителях, о том, где и кем работал, чем занимается. Оказалось, что у меня есть сестра и брат. И его младшая дочь всего на год старше моих детей, представляете?

В одном из писем он спросил про мою маму и написал, что таким людям, как она, надо ставить памятник. Он никогда открыто не посыпал себе голову пеплом, не винил себя. Но между строк его сожаление, скажем так, прочитывалось.

Так мы переписывались несколько лет, потом вышли в мессенджеры. Обычно обменивались короткими сообщениями «Привет, как у вас дела?», фотографиями. Он просил прислать мое фото, я удивилась: «Ого! Кто-то интересуется не только моими детьми, а еще и мной!» Когда дети были маленькими, они всем были интересны, а мне так не хватало внимания к себе. И отец его периодически давал.

Я жила в Кемерове, он в другом городе. И однажды он нас пригласил в гости в Анапу – он занимается виндсерфингом и лето обычно проводит на море. Я до конца не понимала, где мы будем жить, как мы будем общаться, если что-то пойдет не так. Но подумала, что это ерунда, если что, я сниму какой-нибудь домик и мы с детьми в другом месте поживем. И мы поехали.

Отец встретил нас, привез к себе домой, мы жили в одной квартире. У него несколько комнат, не было тесноты и напряжения. В вечер приезда пошли в ресторан, отец мне рассказал, как он видит ту ситуацию, почему он ушел, рассказал о каких-то моментах его взаимоотношений с мамой.

Мне с ним было очень комфортно. И он наладил прекрасный контакт с моими детьми, особенно с дочкой, носил ее на руках, возил на велосипеде.

Папа — очень энергичный человек, я не успевала проснуться, а он уже сходил за продуктами. Потом на велосипедах меня звал кататься. Я была в шоке, что человек в возрасте за 60 может настолько стремиться к движению.

Мы прогостили у него неделю, но я никак его не называла. Был барьер: я не могу называть его ни папой, ни по имени. Я просто называла его на «вы». Дети задавали мне вопросы: «А почему ты его никак не называешь?» «Знаете, ребята, это мой папа, но моим папой он не был, и я не знаю, как его называть. Поэтому мы вот так пока общаемся», — отвечала я. Но это меня не смущает. И его, я думаю, тоже. В телефоне он у меня записан как «папа», дети называют его «дядя Андрей», они знают, что это их дедушка. Еще в Анапе я познакомилась со своей бабушкой, мамой отца. Она была очень рада меня видеть, нам было интересно вместе.

После этой встречи отец постоянно зовет нас к себе, но пока мы не готовы ехать, не получается пока. Но думаю, выберемся в следующем году.

Я не знаю, что будет дальше, отношения даже на расстоянии всегда меняются. Но сейчас я полностью сфокусирована на позитиве, на том, что в моей жизни есть отец, что во мне есть его качества и они мне нравятся. Мне нравится, как он катается на горных лыжах, виндсерфинге, мне нравится, что он путешествует, ведет активный образ жизни, что он знает, чего хочет от жизни, что занимается бизнесом. Я этим всем в какой-то степени горжусь.

После знакомства с отцом у меня как будто сложился пазл. Появилось ощущение целостности и дополнительная опора. Я безумно счастлива, что это случилось в моей жизни. Нет никакой обиды, желания что-то получить от отца, я просто рада, что он есть в моей жизни. Папа мне пишет, он мной интересуется, зовет меня в гости. И это странное ощущение — чувствовать, что ты как все, что у тебя тоже есть два родителя. Я обрела то, чего у меня не было, понимаете?

«Если бы я нашел отца живым, не спрашивал бы, почему он забыл меня» 

Никита Добрынин, Санкт-Петербург 

— Я отца не знал совсем, мне врали о его судьбе, что меня всегда очень злило. Не рассказывали ничего вообще, мама говорила, что он погиб и все.

Я позже разобрался, почему мама уходила от любых разговоров о нем. Из-за обиды и боли. У людей той эпохи столько накопленной внутри боли, что если они начнут про нее говорить, это может их разрушить. Мама не хотела еще раз сталкиваться со своей болью и со всей этой историей. И пыталась оградить меня, как она думала, от негативных моментов, которые могли на меня нехорошо повлиять. Но если человеку уже 20 лет, поздно его от чего-то отгораживать. 

До 20 лет отсутствие отца меня не особо заботило. А в 20 начался период формирования себя, вопросы ко всем и всему: что было в семье до меня, откуда я взялся, какое у меня происхождение? И на любой свой вопрос я не слышал в ответ ничего вразумительного.

Когда мне было 22, мама умерла. Через несколько лет я начал поиски отца.

Расспрашивал всех знакомых мамы, ходил по судам, где могла быть какая-то информация. В суде я нашел документы с заседания об алиментах, читал показания обеих сторон, маминых подруг и всех остальных. И когда я читал все это, то находился в том же возрасте, что и все люди, дававшие показания. Это было забавно. 

Шесть лет у меня ушло на поиски. Как-то случайно встретил мамину приятельницу, которую не видел с детства, она взялась помочь мне. Полгода искала того, кто мог бы ответить на мои вопросы, и нашла этого человека. Повезло, что он еще жил в моем городе, если бы он уехал, все было бы гораздо грустнее. Он рассказал, что они дружили с отцом в конце 80-х, чем занимались, какой это был человек. Я думал, это семейная легенда, что папа родился в Тбилиси, но так и оказалось — он родом из Грузии. 

А потом меня нашла сводная сестра. Я собирался уезжать из Иркутска, [где жил], съездил на родину мамы в Бурятию, выложил фотографию в посте: «Вот мои родственники с одной стороны, пробую найти другую». И на следующий день моя сводная сестра, о существовании которой я и не знал, рассказывала про свое детство, про нашего с ней общего отца. Отец по большей части с ней жил, она мне всю его жизнь и рассказала.

Так я узнал, что его уже 16 лет нет в живых. Он жил в неблагополучном районе, возвращался вечером домой, его ограбили и убили. У отца был с собой паспорт, но в нем не было местной прописки и штампов о браке. Поэтому его похоронили в безымянной могиле.

Когда мне все это рассказали, я почувствовал боль, ведь надежда найти его, поговорить с ним у меня была. Но испытал и облегчение — я все-таки нашел его. 30 лет мне этот сквозняк неизвестности дул. А когда появилась четкая информация, можно уже было жить дальше. 

Если бы я нашел его живым, не задавал бы вопросов, почему он забыл про меня. Я бы просто спросил про его прошлое, про всю семью, бабушек и дедушек. Обвинять и обижаться глупо.

Оказалось, что отец совершил много плохих поступков и ошибок в жизни. Но если бы от меня их не скрывали, это меня уберегло бы от некоторых ошибок в собственной жизни. Каждый раз, когда меня тянуло в темное, я бы знал, что это от отца, что это зов его крови. Если бы я знал весь его жизненный путь и финал, я бы понимал, куда ведет то или иное действие. И четко отслеживал бы: «Я сейчас поступаю, как отец, и это может привести к таким-то последствиям».

Мне кажется, если бы я знал об отце больше, то был бы менее вспыльчивым и более последовательным, стал бы социально более успешным и интегрированным.

Человек обретает через накопление, постоянство. Все попытки быстро что-то сделать, решить, поменять приводят к растрате себя, времени и ресурсов. Это все тяжелее и тяжелее делать с каждым разом. И таких потерь я бы точно мог избежать. 

Со сводной сестрой мы связь поддерживать пытались какое-то время, но это было искусственно. Чтобы быть по-настоящему близкими родственниками, надо о чем-то говорить, а никакого общего прошлого и точек соприкосновения у нас нет. У отца есть сестры, и если я их найду, то сообщу ей об этом. 

Но в Сибири так все переплетено и перемешано, что мало кто знает свой род, своих предков. Мне было интересно, как встретились и пересеклись папа из Тбилиси и мама из Бурятии. Если сопоставить путь той семьи и этой семьи, их пересечения, это дает пищу для размышлений.

Мне кажется, Россия — это страна, где никто не знает своих родственников. Но только если ты знаешь жизненный путь своих предков, страна начинает принадлежать тебе. Ты знаешь, что твоя семья для этой страны сделала, как конкретный кусок земли связан с твоей семьей и с твоим появлением на свет, и как будто по-другому начинаешь на все смотреть.

«Нам с дедом чуть-чуть не хватило времени, чтобы найтись»

Ася Репрева, Москва

— Я хотела найти дедушку, которого никогда в жизни не видела. Бабушка училась с ним в МЭИ (Московский энергетический институт. — Прим. ред.) на параллельных курсах, у них был роман, но после рождения ребенка его распределили работать в Узбекистан, и они больше не общались. На этом информация о нем заканчивается. 

Я последние десять лет увлекалась походами, скалолазанием и как-то пошла на церемонию вручения премии «Хрустальный пик», связанную с альпинизмом. Там случайно разговорилась с пожилым альпинистом и решила от скуки у него спросить, нет ли у него идей, как найти моего деда, мол, он в вашем вузе тоже учился. Он оказался моложе деда по возрасту, но дал номера людей, что были в альпинистской тусовке тех времен. От такого внезапного успеха я очень воодушевилась: всего лишь спросила — и уже есть реакция во внешнем мире.

Я позвонила всем этим людям. Кто-то не брал трубку, кто-то из-за здоровья уже не мог говорить, кто-то сказал, что перезвонит, и не перезвонил. Все зашло в тупик по этому направлению, но зато у меня появилось желание действовать проактивно. Во всех соцсетях я написала людям с фамилией Кузыченко: «Не знаете ли вы случайно информацию о Кузыченко Александре Тимофеевиче такого года рождения? Я ищу своего дедушку и любые контакты с ним». Но никто не ответил. 

Я не успокоилась и написала посты «ВКонтакте» во всех группах его родного города — Усть-Лабинска, Краснодарского края. В посте была информация о том, что я ищу своего дедушку, бывшего альпиниста, инженера.

Я, мол, тоже занимаюсь альпинизмом, и мне не нужна от него ни квартира, ни деньги, я просто хочу с ним пообщаться или узнать о нем что-то.

Параллельно написала на всех форумах МЭИ, «МЭИ Подслушано» и альпинистских группах, страничках в соцсетях, связанных с Узбекистаном, даже в бумажной газете Усть-Лабинска разместила объявление о том, что я его ищу. 

Потом я искала дедушку по открытым бесплатным базам. Через них нашелся мужчина с подходящим именем и фамилией, годом рождения — в Николаеве на Украине. Был указан и адрес. Я нашла человека в Николаеве, заплатила ему денег, попросила его сходить к этому дому и постучаться в квартиру. Но этого дома он не нашел, его просто не было никогда, а по номеру телефона из базы отвечал житель совершенно другого адреса. На этом у меня опустились руки. Но я все равно думала: «А что еще можно сделать?» 

Решила искать публично и написала пост в соцсетях о его поиске. Мне показалось: если я напишу, сколько всего сделала сама, люди поймут, что для меня это важно, и будут готовы как-то поучаствовать. Я попросила о помощи. И написала конкретные шаги, какая помощь мне нужна: пробить в налоговой, есть ли человек с таким ФИО. 

Было более 700 перепостов, но ничего не сработало. Разве что чуть-чуть узнала о его студенческих восхождениях из оцифрованных альпинистских журналов МЭИ. И удалось даже выйти на родственницу министра энергетики и через нее поискать информацию, но потом это направление заглохло.

Еще была положительная история, когда моя знакомая увидела на портале «Жди меня» информацию о том, что я ищу дедушку. Она была продюсером на этом телеканале и пригласила меня на съемки. Правда, по-моему, кадры со мной не вошли в эфир — я слишком перенервничала и неправильно сказала фамилию родственника на записи передачи. 

Через полгода я поехала в поход в Адыгею, мы проезжали Краснодарский край, и я решила заехать в Усть-Лабинск. Надеялась найти информацию в ЗАГСе, так как там фиксируют основные жизненные вехи: женился, развелся, умер. Удалось пообщаться с руководителем только из отдела, где занимаются регистрацией умерших, но она посмотрела базы и никого не нашла…

Я подумала: раз он еще жив, значит, платит налоги. Поехали в налоговую, где мне сказали: «Ничего вам не скажем без подтверждения родства» (а его у меня не было и этим все изначально осложнялось).

Но я была уже готова к любым авантюрам и отправилась в отделение полиции писать заявление о том, что пропал родственник и надо его найти.

Как раз в этот день произошло крупное ограбление, было совсем не до меня.

В итоге оперативник принял мое заявление, но попросил указать дату, когда последний раз виделись с дедушкой. Мне пришлось указать, что мы никогда не виделись. Услышала в ответ: «Вы что, издеваетесь?» Я начала настаивать: «Человек все же пропал, пожалуйста, примите заявление». 

Возвращаюсь в Москву, мне звонит следователь: «Анастасия Андреевна, явитесь, пожалуйста, в Следственный комитет по вашему московскому адресу регистрации». Я думала, это шутка, и бросила трубку. Следователь позвонил второй раз: «Либо вы забираете заявление, либо я завожу на вас дело о хулиганстве. Или документы о родстве приносите, или никого искать не будем и выпишем штраф». Заявление я забрала. 

И тут случилось чудо: на меня вышли ребята из Международного генеалогического центра. Этот центр объединяет архивистов, генеалогов, историков, которые занимаются поиском предков (например, вам приспичило составить свое древо до XV века) и родственников, как на заказ, так и для себя — делают различные исследовательские проекты. Ребята сказали мне: «О, это прикольная история, у тебя есть узнаваемость. Нам было бы интересно публично показать, что мы делаем и как вообще работает генеалогия. Давай снимем фильм про это». Притом они тоже не знали, чем все это закончится, и вводных данных было мало для поисков. И очень сложно искать человека, когда нет родственного подтверждения, потому что все архивы будут отказывать. 

Но ребята взялись за мое дело. Первое, что они обнаружили, — личное дело дедушки в МЭИ. Мне его в свое время не хотели отдавать, хотя я и запросы в вуз делала, и через неравнодушных людей просила копию прислать (мне вообще секретарь тогда сказала, что такого дела у них нет). Очень интересно было почитать, что он хорошо учился, занимался спортом. Нашлись записи восхождения всех студентов, в которых рассказывалось про вершины, на которые дед поднимался. Но восхождения закончились в послестуденческое время, больше мы следов не нашли. 

Удивительным образом стала раскрываться другая линия — увлечение самбо. Сотрудница генеалогического центра пошла в Ассоциацию самбо на юбилей, где очень удачно собрались все ветераны этой борьбы. И она к ним всем приставала с разговорами: «Расскажите, расскажите». Оказалось, даже приставать сильно не надо было. Дедушка увлекся этой борьбой в годы основания всероссийской секции самбо, его фамилию нашли в турнирных таблицах и графиках на стенде. Мы обрадовались: «Есть хоть одна зацепка!» 

Потом стали копать линию, связанную с Узбекистаном, выясняли, где он там работал, делали запросы в архивы всех связанных с энергетикой проектов.

На удивление выяснилось, что дедушка, помимо работы инженером, еще преподавал в местном вузе как педагог дополнительных направлений — как раз самбо. Оказалось, он даже приезжал в Россию со своей командой подопечных. 

Дальнейшие поиски привели к неожиданному результату: мы узнали, что дедушкин отец погиб в концлагере. Я думала, что нашу семью война не коснулась настолько сильно. И еще оказалось, у него было двое братьев младших, мы надеялись, что и они тоже живы. 

Затем выяснилось, что дедушка за свою жизнь довольно много переезжал. У Международного генеалогического центра состоялись экспедиции в Калмыкию, в Краснодарский край, Беларусь. Потому что последние следы дедушки мы в итоге нашли в Беларуси. Я в этой стране довольно часто бываю, у бабушки там брат жил. И это было особенно обидно осознавать: прилетать в страну и не знать, что у тебя здесь дедушка живет.

Мы нашли в живых семь его родственников — в Москве, Витебске, Лабинске, Калмыкии, и после поиска мне передали все их контакты. С его племянницей я даже разговаривала, она работает в школе в Беларуси учительницей химии.

Она рассказала мне про то, что у него никогда в жизни не было семьи и из детей только моя мама, и что дедушка умер в 2017 году — в тот год, когда я написала впервые публичный пост о его поиске, представляете, какая ирония судьбы? 

По итогу поисков у меня появился фильм-расследование, огромная книга со всеми отсканированными документами, которые удалось найти, и генеалогическое древо по этой линии. До этого у меня древо было только по линии папы, а сейчас и по линии мамы есть. 

Почему мне было важно найти деда? Я очень увлекалась аутдором, горами, и в семье никто это не разделял. Были охи мамы: «Куда ты опять собралась? На какой еще Эльбрус?» Возможно, мне хотелось, чтобы в моей жизни был человек, который понял бы меня в моей страсти к горам. 

Еще мне кажется, что поиск дедушки был важен из-за моего внутреннего одиночества. У меня на тот момент не очень хорошие были контакты с родителями. Знаете, когда людей много, есть стая, клан, ты чувствуешь себя более подстрахованным, что ли, у меня такого не было, а хотелось. 

Третья причина — я все детство зачитывалась детективами и расследованиями, потом училась на журналиста. И для меня эта история была своеобразной самореализацией детских желаний: я смогла провести свое детективное расследование (правда, в итоге при помощи профессионалов), попробовать разные способы поиска человека.  

Еще после поисков и информации о смерти прадедушки в 36 лет в концлагере я стала глубже чувствовать Великую Отечественную войну и причастность к этому событию, потому что в какой-то момент я от нее решила отстраниться из-за определенной государственной пропаганды, хотя раньше очень трепетно относилась к этому моменту в истории.

Мне кажется, знание родословной помогает найти ответы на вопросы: «Почему я такая в каких-то моментах? Почему я люблю путешествовать? Почему я чувствую себя одиноко?» 

Если бы мне удалось увидеть дедушку живым, наверное, я бы, как в «Жди меня», расплакалась и очень обрадовалась. Я какое-то время очень боялась, что он будет не рад мне. Потом поняла, что любой пожилой человек, скорее всего, будет рад увидеть каких-то своих родственников. Жаль, что нам чуть-чуть не хватило времени, чтобы найтись. 

После этой истории я стараюсь не откладывать моменты, когда хочется с кем-то помириться или что-то сказать — вдруг второго шанса не будет. У меня недавно погиб папа, и я после этого точно удостоверилась, что нельзя с людьми на полуразговоре прерывать контакт. Надо всегда понимать, что любая встреча может быть последней.