Как найти проститутку в италии

Итальянские «снегурочки» или по простому … путаны

В Италии таких «снегурочек» зовут как и у нас, путаны. Есть всякие, и чёрные и белые, и приезжие и куча родных, итальянских «снегурок». Цены? Цены разные, как и в России. Начиная от 20 евро и заканчивая 1000 евро.

Всё зависит от класса проститутки, возраста, внешности и профессионализма. В день, такая барышня/дама (средний класс), при активной работе может зарабатывать от 500 до 1000 евро.

Есть много украинок и молдаванок, румынок и полячек, эти «снегурки» стоят не дорого, от 50 до ста евро. Многие стоят на дороге, на трассах и предлагают минет за 20 евро. Сейчас с этим немного строго и нет такого наплыва, как раньше. Но всё равно, куча большая, любительниц сексуального заработка.

Есть элитные путаны, эти имеют постоянных клиентов из правительства и прочих «великих», у них шикарные апартаменты в которых они и принимают богатых папиков.

Очень много негритянок и транвеститов, они очень популярны в Италии. Особенно красивые транвеститы из Тайланда, эти бешеные деньги зарабатывают.

Ничем Италия не отличается от других стран, всё как у всех — извращенцы, проститутки, голубые и розовые, и педофилы (особенно священники)!

Как вам такой/такая.. в общем транвестит?!

Представьте, что вы оказались в небольшом портовом городе Римской империи, причем в самом ее сердце — на Аппенинах. Это могут быть как пресловутые Помпеи, так и любой другой городок — все они были примерно одинаковы. Предположим, что вы — моряк, например грек, который оказался в увольнительной на берегу и хочет максимально насыщенно провести свое время. То есть — пожрать, выпить, потрахаться. Все это очень просто и одновременно ужасно сложно — особенно, если не знать языка и полагаться лишь на язык жестов. 

Рассказываем, как на самом деле обстояли дела с развлечениями — и особенно жрицами любви — в те славные времена.

Идем искать фастфуд и быстрый секс

Итак, вы оказались на берегу в сопровождении таких же ошалевших от свободы моряков. Времени ужасно мало, надо торопиться! К счастью, у вас в компании есть более опытный товарищ, рыжий и плешивый Серапион, который знает, что делать. «Термополия!», — говорит он с протяжным ионийским акцентом, многозначительно подняв палец. Хорошее слово, родное, греческое. Так римляне называют свой излюбленный фастфуд — место, где можно съесть нечто похожее на пиццу и бургер, запить это вином и тут же снять официантку для быстрого секса. Значит, идем в термополию!

Главная сложность с термополиями в том, чтобы найти приличную по всем критериям: где вкусно кормят, и есть доступные проститутки, и не нарвешься на нож. Обратившись к своей интуиции, Серапион ведет вас на улицу, названную «Этрусской». Звучит многообещающе, ведь этруски славились своим обжорством и сладострастием, и римляне вот так издевательски сохранили память об этом некогда великом народе. Потирающий руки от предвкушения Серапион выбирает там одну термопилию поприличнее — куда уже стоит очередь. Это важно — значит, тут питаются местные, и вы хотя бы поедите по-человечески. 

Внутри довольно темно и царит невероятный запах. Хозяева термополий старались выращивать ароматные травы для блюд сами, так что все благоухает приправами. На стенах висят подвешенные на гвоздики колбасы, в чанах подогревается каша. Римляне слывут кашеедами, но мы же проплыли столько дней не для того, чтобы есть пшенку, верно? Серапион показывает на одно блюдо и заказывает его всем, используя язык жестов. Здесь к этому привычны.  

Вам приносят panis focacius: лепешки, обмазанные соусом и с накиданным сверху мясом и овощами — своеобразная протопицца. К ней полагается горячее вино со специями. Все вместе — невероятно вкусно и сытно, но долго находиться в термополии не полагается. Пожрал, да еще и стоя — вали наружу. «А где же тут выгулять моего коня, уважаемый?», — спрашиваете вы Серапиона. «А вот!»,  — показывает он на официанток. Тут так заведено: поел — и можешь за дополнительную монету получить развлечение.

Официантки, мягко говоря, не пышут радостью: усталые и не очень молодые женщины, от которых пахнет кашей и вяленой колбасой. Вы отсчитываете дюжину медных ассов (а не многовато ли?) и направляетесь к официантке, у которой поменьше угрей и оспин на лице, чем у остальных. На языке жестов вы показываете, какое именно «блюдо» вы от нее хотите. Она берет вас за руку и уводит наружу под одобрительные крики других моряков — они тоже кидаются к барышням посимпатичнее, чтобы не остаться с самой уродливой.

Устроившись в темном переулке, вы замечаете, что тут еще как минимум две пары: местные работяги, пришедшие в термополию на обеденный перерыв, деловито и торопливо сношают проституток. Вот так, стоя, в пропахшем чесноком и дохлой кошкой тупике? Внезапно в переулок забегает одна из официанток вашей харчевни: «Aedilis! Aedilis!», — орет она во всю глотку. Проститутки, включая вашу угреватую деву, бросаются наутек с тем же криком. Тьфу, что за пропасть?

Когда вы выходите на основную улицу, она выглядит так, словно переживает нападение пиратов: мужчины с дубинками врываются в термополии, устраивая бучу и вытаскивая оттуда официанток. «Эдилы, Аид их раздери!», — объясняет Серапион, — «Местные надзиралы, следят, чтобы тут работали только зарегистрированные проститутки. А тут таких и половины не наберется. Ну, хоть поели!».

Вас уже начинает бесить его наигранный оптимизм.

Храмы, кладбища и театры: где еще водятся проститутки

Половина команды уже плюнула на сомнительное вождество Серапиона и разбрелась по городу, но вы решаете последовать за ним. Все же человек хотя бы примерно представляет, как устроены развлечения у римлян.

«Первым делом пойдем в храмы!», — говорит он, и вскоре вы уже видите его плешивую макушку с рыжими вихрами, радостно несущуюся впереди вас. «Всего-то и делов — отыскать храм Исиды, а там и веселье!», — кричит он на бегу. Но храма Исиды в городе почему-то нет. Зато нашлось место для величественного святилища Юпитера, полного подозрительных людей убежища Меркурия и даже заброшенного дома Аполлона — но никаких восточных богов. «Тьфу, пропасть! Значит, идем на кладбище!», — голос Серапиона все больше походит на блеянье старого сатира.   

Кладбища тоже оказываются плохим вариантом. Зачем, ради всех богов, римские проститутки стекаются к местам погребений и почему неизменно находят там клиентов, — вам неведомо. Но и здесь вас ждет неудача — сегодня проходят похороны какого-то патриция, а значит, не место блуду. «Lupus? (Волчицы?)», — в надежде вопрошает Серапион. «Cras! (Завтра!)», — отвечает гнилозубый привратник, а по совместительству — сутенер. 

Раздосадованно вздохнув, вы идете искать театр, которого в этом захолустье тоже не оказывается. Последний вариант — крытые галереи для прогулок — оказывается неплох, но только если ты знатный римлянин с большим кошелем. Единственная продажная любовь, которую там можно найти, — меретриксы, «ракушечки». Эти куртизанки высшего класса (по местным меркам, конечно же) ищут здесь не приблудных моряков, а богатых патрициев, у которых смогут стать содержанками. С горстью жалких медяков тут делать нечего. 

«Не доверяй дураку, рыжему и ионийцу» — говорил один древний рапсод. Серапион же сочетает в себе все три этих великих добродетели — но вы слишком поздно это поняли. Плюнув на мостовую у его ног, вы уходите искать свою удачу сами. И находите ее за ближайшим поворотом.

Внутри лупанария — древнеримского борделя

Стороннему человеку не так просто найти бордель в италийском городе. В этом плане из всех средиземноморских народов римляне, пожалуй, самые стыдливые (если не брать в расчет иудеев, конечно же). Родовитый римлянин идет в бордель, надев «ночную кукушку» (cuculus nocturnus) — капюшон, который на взгляд обычного горожанина выглядит смехотворно-заговорщическим, особенно днем. Царство разврата скрыто за неприметной дверью в неприметном здании, именуемом «лупанарий» — «логово волчиц». 

Впрочем, нужно быть полным олухом, вроде Серапиона, чтобы не суметь отыскать дом терпимости в римском порту. Зачастую достаточно посматривать себе под ноги. Именно там, на мостовой, вы обнаруживаете стрелки в виде фаллосов (куда уж красноречивее!), которые вскоре приводят вас к двухэтажному зданию недалеко от центра города. Постучавшись, вы попадаете в мир вони, гари и наслаждения. 

Не нужно владеть даже зачатками латинского, чтобы объяснить, что тебе нужно. В небольшом холле на первом этаже, который скрывается за входной дверью, стены разрисованы сценами любви. Рисунки схематичны, но доходчивы: тыкаешь пальцем в картинку, на которой указана нужная тебе поза — и платишь указанные тут же деньги. Посреди помещения на эдаком троне восседает хозяйка заведения — престарелая «волчица», опыту которой позавидовал бы устроитель пиров для Калигулы. В конце этого приветливого помещения расположен общий туалет — довольно сомнительное архитектурное решение. 

Матрона машет куда-то вглубь здания, куда уходит узкий коридор. Оказывается, выбирать можно не только в «меню» в холле, но и дальше, прямо на месте. Все оставшееся пространство лупанария разбито на маленькие кельи без окон, в каждой из которых при свете чадящих масляных ламп работает одна из проституток. Все они — либо рабыни, либо вольноотпущенные. Многие, если не большинство — иностранки, среди которых оказываются и гречанки.

Пройдя по коридору, вы замечаете, что на всех дверях написаны греческие слова: «Прекрасная Ракушка», «Легкий Ветерок» и все в таком духе. Большинство дверей закрыты и, судя по звукам, там уже вовсю идет работа. Те двери, что распахнуты, скрывают за собой комнатки с фресками, напоминающими те, что вы уже видели в холле борделя. Это — своего рода реклама, сообщение о том, чем особенно славится сидящая в комнатке работница. Серапион тут наверняка тщетно пытался бы найти фреску, где показана дама с огромными ушами — чтобы слушала его вечные россказни. Хмыкнув над этой шуткой, вы доходите до открытой двери, на которой написано «Eupila», то есть «Честное путешествие». 

Внутри вас ожидает барышня, мало отличимая от угреватой официантки из термополиса. Естественно, оказывается, что по-гречески она не говорит: все эти эллинские «имена» — сплошь липа и дань моде. Ну, что ж, зато «Честное Путешествие»! Вопреки расхожему мнению, проститутки в лупанарии берут плату не спинтриями, то есть жетонами с изображением соития, а самыми что ни на есть обыкновенными деньгами. Эупилия показывает пальцами цену: 5 ассов, и вам даже становится ее жаль. За эти деньги можно купить пару буханок хлеба и два стакана разбавленного вина.

На стене ее кельи изображена идеализированная картина: обнаженная красотка, которая оседлала прекрасного юношу. Что ж, раз уж это ее фирменная поза, хочется верить, что эта пышечка действительно знает свое дело и не заканчивает его тем, что клиент оказывается раздавлен насмерть. Едва вы отсчитали пять асов и передали их в пухлую ладонь «волчицы», как со стороны холла послышались крики: «Aedilis! Aedilis!».

Ваша прекрасная дама вскрикивает и бросается наутек, сверкая рыхлым белоснежным телом. Весь бордель наполняется истеричными воплями и превращается в гудящий улей, а клиенты и проститутки — в злых напуганных пчел. Кого-то уже явно охаживают палками, выданными служителям правопорядка в магистрате. Эдилы, снова эти эдилы!

Аид их всех побери!

Древнеримский бордель

Как снять девочку: придорожные проститутки

Изучая дороги Испании и Италии при помощи Google Street View, английский фотограф Mishka Henner фокусируется на жрицах любви, облюбовавших их обочины.

Почему Google Street View?

Так получилось, что я примерно в одно и то же время наткнулся сразу на несколько форумов, где мужчины обсуждали, где и как подцепить проституток в разных странах. Одним из способов их поиска был GSW, как видите, они использовали этот ресурс в довольно специфических целях. Используя программу, я нашел эти места и попробовал создать интересные снимки. Чем дольше я работал над проектом, тем больше я углублялся в поиски мистических, едва воспринимаемых пейзажей, на фоне которых женщины выглядели бы заблудшими и в то же время будто находящимися у себя дома.

Все снимки вашей серии сделаны в Испании и Италии. Не хотели бы продолжить в Бразилии или, может быть, в России?

Пейзажи в Италии и Испании показались мне наиболее интересными. Там всегда хороший свет, много мусора и заброшенных зданий вокруг. Есть в них что-то сюрреалистичное, что выгодно отличает их от городских пейзажей. Я уже вовсю исследую Бразилию, там свет и пейзажи правда разительно отличаются от европейских. России не было еще в планах, но буду иметь в виду.

Это вообще долгий процесс — найти проститутку на дороге?

Найти их не сложно. Настоящая работа состоит в кадрировании, редактировании, складывании картинок в секвенцию.

Девушки позируют или прячутся от камер?

Девушки обычно смотрят на камеру с таким же любопытством, с каким мы смотрим на них. Не забывайте, что они часами стоят на пустых дорогах в ожидании клиента, когда вдруг из-за поворота появляется маленькая машинка с огромным штативом и камерой, установленными на крыше. Судя по реакции женщин, машина Google Street View — как явление инопланетян для многих из них. Некоторые, правда, обеспокоены, что их фотографируют, но зря- как вы знаете, разработан специальный механизм, который заблеривает лица, попадающие в кадр.

Какова судьба этого проекта?

Я выставлялся с ним на фестивале в Арле летом прошлого года, сейчас он включен в ряд выставок, которые скоро пройдут в США и Великобритании.
Серия также была номинирована на Prix Pictet and Paul Huf Award. Я постоянно увеличиваю количество снимков в серии и уже выпустил второй том книги. По мне так проект способен постоянно расти, развиваться покуда существует Google Street View или что-то иное, идущее ему на смену.

Кто круче — GSV или фотограф?

На рубеже прошлого столетия Юджин Аджет, французский фотограф, вышел с камерой на улицу и снял несколько банальных уличных сцен. Его действие определило саму идею уличной фотографии для будущих поколений фотографов и этим методом до сих пор все пользуются. Но машина Google Street View изучает пейзажи таким способом, которым сами фотографы никогда не смогут этого cделать. Это воистину проект, имеющий историческое значение. Если еще подумать и о том, что каждый дюйм суши фотографируется с орбитальных спутников, то вы поймете, что мы живем совершенно в другом веке фотографии. Наша задача состоит в том, чтобы изучать такие снимки и делать с ними что-то важное, значительное. К сожалению, идея, что эти фотографии настолько же состоятельны, как и снимки, сделанные фотографами, по-прежнему слишком радикальна для многих людей. Но это отношение уже меняется.