Как найти черных искателей

Черные копатели — самые рисковые среди кладоискателей. То, чем они занимаются, одобрять сложно. Поэтому с журналистами они общаются крайне неохотно. А если все-таки разговорятся, то делятся в основном байками из прошлого. Впрочем, истории из лихих девяностых интересны и сейчас.

Сообщество этих охотников за удачей условно делится на две категории: белые копатели и черные копатели. Вторая группа даже по названию ее кажется весьма чреватой неприятностями. И это не преувеличение.

Черные копатели занимаются по большей части криминальным поиском скрывающихся в земле артефактов. Раскапывают старинные захоронения, роют на местах боев… Их «подвиги» практически всегда остаются никому не известными, а отправляясь в свою очередную экспедицию черный копатель отнюдь не уверен, что благополучно вернется домой.

Типы копателей

Нас можно разделить на три типа.

Первые — «искатели» — хотят быть первооткрывателями, находить предметы, которые никто не держал в руках сто, пятьсот, а то и тысячу лет. Они оставляют находки себе или продают за ненадобностью. Но ими движет страсть к истории. Когда деятельность копателей не была урегулирована законом, эти люди делились находками с археологами. Выпущено множество официальных каталогов с такими артефактами.

Вторые — «копари». Они ищут для продажи, определяют ценность предмета в первую очередь по стоимости. Они не контактируют с музеями, это им неинтересно. Поиск для них — дополнительный заработок, хобби, сравнимое с рыбалкой. Останки они не трогают, информацию о захоронениях передают поисковикам.

Третий тип — «браконьеры», назову их так. Махровые дельцы, настоящие черные копатели, живущие только за счет поиска. Кто-то специализируется на предметах старины (древних крестиках, языческих украшениях, монетах), кто-то торгует военными реликвиями. Если «браконьеры» находят останки, то обычно сами перезахоранивают без шума и огласки. Конечно, есть отморозки, для которых ничто не свято, они бросают кости.

Кто прикрывает черных копателей

Страну условно можно разделить на зоны поиска. В таежной части копать можно только в бассейнах рек, у озер, где были поселения. Находок там немного, потому что негде развернуться. Самое древнее — это украшения из бронзы возрастом около тысячи лет.

Есть средняя Россия. Это зона удельных княжеств, а значит, найдутся редкие монеты того периода — украшения, иконки, арабские и норманнские вещи. Людей здесь жило много, развивалось земледелие, сюда вели торговые пути, здесь шли постоянные войны. Есть место бизнесу «браконьеров».

О Юге страны отдельная речь — это котел цивилизаций. Там «все схвачено»: есть группировки, которые контролируют рынок антиквариата, своя «крыша», которая в доле. Никто ничего не докажет: правоохранительные органы ловят искателей с монеткой в кармане, а южные «бонзы» как рыли курганы экскаваторами, так и роют. В антикварных магазинах на Юге продолжают торговать археологическими предметами. В Сочи, например, есть лавка, где продают аланские и скифские медные украшения.

Здесь золота много, а в украшениях оно имеет особую ценность. Многое идет за рубеж, пользуется спросом скифское и греческое золото. Но если продавец не имеет выхода на солидных коллекционеров, то находку, например маленькую бляшку, он продаст за пять тысяч рублей, не больше.

Находки свободно продают в интернете, это не проблема. Для старины есть свои аукционы, для находок с поля боя — свои форумы. Тот, кто опасается за безопасность, уходит в даркнет.

Связь копателей с найденными иконами

Скупка ценностей — это ремесло антикваров, они сами не копают. Некоторые антиквары на своем жаргоне иконы, например, называют «мазней» — это неплохо иллюстрирует их «облико морале».

Иконы раньше покрывали новыми слоями краски поверх старой. Задача специалиста — раскрыть наслоения и обнажить изначальную живопись. Работают химикатами, поэтому есть риск, что ничего под слоем не останется. Не так давно продали икону с ковчегом (углубление в доске) XIX века. Рискнули раскрыть живопись и дошли до IV века.

Первоначально ее продали за 200 тысяч рублей, потом перепродали за миллион, в дальнейшем дошло до 15 миллионов рублей. Это был редкий артефакт монгольского времени. Но если бы первый хозяин попытался сразу его выставить хотя бы за миллион, его бы уже не было в живых: алчность бы сгубила.

А на аукционе он торговать не захотел, потому что там большая комиссия.

Схожий случай был с золотой шкатулкой Екатерины II, которую копатель нашел у усадьбы на берегу Волги. Подписная шкатулка! Тоже продал за глупую цену, потому что вынудили неизвестные, запугали. В конце концов она дошла до одного влиятельного чиновника, и он подарил ее то ли в Эрмитаж, то ли в Русский музей.

Чем опасны для черных копателей военные находки

Военные находки интересуют не всех, потому что в процессе поиска можно наткнуться на мину, да и проблем с законом иметь не хочется. Найдешь патрон — тебе уже грозит статья №222 УК (Незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия. — Прим. ред.), в простонародье называется «три гуся».

Есть официальные группы поисковиков — часто это ветераны-интернационалисты, тертые калачи. Ищут останки бойцов, взрывные объекты, чтобы уничтожить. Иногда под всем этим кроется негласная торговля находками. Кто влился в коллектив, тому повезло, он копает официально.

Есть и отморозки. Официальные поисковики для них — конкуренты, а останки бойцов — балласт. Кости вообще не имеют никакой ценности.

Люди занимаются ворошением могил, подбрасыванием гранат в костры. Они ищут раритеты в хорошем состоянии, редкие, с интересными клеймами. Награды находят нечасто, больше посуду, личные вещи, оружие.

В чем проблемы быть копателем в России

Визит в кости: на кого охотятся «черные копатели» Кому нужны древняя лошадь, мамонт со следами кухонной разделки и заброшенная человеческая могила

Вряд ли Олег Семенов рад, что ненароком удружил Академии наук. Когда нагрянули оперативники, 38-летний «черный копатель» уже успел продать 300 из 1500 найденных недалеко от деревни Федоровское Юрьев-Польского района Владимирской области серебряных монет. 1479 монет-чешуек и пять серебряных полтин эксперты оценили в 3,5 млн рублей, сообщало местное информационное агентство. За распродажу культурных ценностей мужчина поплатился штрафом в 65 тыс. рублей.

Как пишет «Комсомольская правда», монеты, среди которых встречались монеты — подражания чеканке Золотой Орды, сокровища удельных подмосковных княжеств, отправились в музей, за что нельзя не сказать спасибо нелегальному копателю — страна большая, исторических мест много, но археологов катастрофически не хватает.

«Всё-таки 600 археологов на всю страну — это очень немного, мы находимся на пределе научно-организационных возможностей, — цитирует издание директора Института археологии РАН Николая Макарова.

Впрочем, на этом польза от «черных копателей» заканчивается: вырывают клады из культурного слоя (под культурным слоем понимается «слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы») и потом поди разберись, кто и где изначально спрятал целое состояние. Одним словом, вандалы.

Монеты одного из кладов

Из-под земли вынос Почему закон борется с любительской археологией.

«Для подобных находок очень важен контекст, где именно они были обнаружены. Вещь, найденная в контексте, может стать основой истории. Даже дорогая находка, вытащенная из контекста, становится ничем. Мы воспринимаем эти предметы как исторический источник, который должен нам рассказать какую-то истину про наше прошлое, а «черным копателям» они интересны только с коммерческой целью», — поясняет «Известиям» заместитель директора Института археологии РАН Ася Энговатова.

Мало того, что в 99% случаев «черный копатель» не раскроет место находки, так еще и придумает лишнего.

«Они создают другую реальность, меняют источник, а это может быть с точки зрения истории довольно опасно. Это фальсификат, — говорит Ася Энговатова. — Иногда клады разбиваются: по частям продают то в одно место, то в другое, а клад важен цельный. Или, наоборот, смешивают находки для красоты: выдают как предметы одной эпохи, а на самом деле это разновременной материал».

Ругаются на «черных копателей» и поисковики.

Миллиарды на костях Как в Якутии собираются легально зарабатывать на мамонтах

«Из мест боев Великой Отечественной изымаются личные подписные вещи и смертные медальоны погибших бойцов, что делает практически невозможным идентификацию погибших, — говорит «Известиям» любитель приборного поиска и участник поискового отряда «Кубанский плацдарм» Екатерина. — Именно из-за таких лиц и появилось это название «черные копатели», с которыми теперь отождествляют и простых любителей приборного поиска».

Можно ли разбогатеть на этом хобби

«Черный копатель», «черный археолог» — собирательный образ любителя древностей, который без специальных документов не гнушается копать даже на археологических объектах. Найденное государству не несет, а продает где-нибудь на черном рынке, частным коллекционерам.

Кладоискателю Александру, как и многим его «камрадам», сравнение с «черными копателями» неприятно и вообще не про них: «Мы не производим археологические раскопки». Как говорил непревзойденный герой Владимира Этуша: «Это роль ругательная, и прошу ко мне ее не применять». Хотя однажды Александр встретил одного «черного археолога».

Генералы смоленских карьеров: Москва и Париж займутся раскопками Россия и Франция в мае проведут крупнейшую совместную экспедицию на месте битвы 1812 года.

«Это было несколько лет назад. Я ходил по полю, ко мне подъехала машина, и вышел человек. Несколько минут он походил рядом со мной, потом сказал, что тут недалеко есть городище, и предложил туда поехать, так как находки там, как он выразился, «будут поинтереснее», — рассказывает «Известиям» кладоискатель. — Я сказал: «А как же закон? Городище — это объект культурного наследия, и ходить там с металлоискателем нельзя». Он ответил, что в радиусе нескольких десятков километров мы никому не нужны и не помешаем. Я отказался. Он покрутил пальцем у виска и уехал».

Для большинства кладоискателей, поясняет Александр, такое занятие — хобби. С металлоискателями (а они не запрещены) можно встретить банкира, полицейского, студентов, продавцов, пенсионеров. Всего, по подсчетам кладоискателя, по России с металлоискателями ходит около 600–700 тыс. человек.

«Есть люди, которые увлеклись по медицинским показаниям: врач сказал, что надо больше двигаться. Один знакомый, который, чтобы разработать руку после инсульта, стал ходить с металлоискателем. Теперь этот дед многим молодым фору даст! — говорит Александр. — Несколько знакомых, которые бросили пить и увлеклись. Теперь ведут здоровый образ жизни».

Первой находкой Александра была копейка 1981 года, которую он нашел на пляже. Чаще всего, говорит, монеты времен СССР и находит, больше только металлолома.

Гробовая тоска: откуда взялось «проклятие фараонов» Что стало причиной смерти ученых, вскрывших гробницу Тутанхамона

«Бывает, ходишь по полю и думаешь, что при желании можно собрать трактор, — смеется Александр. — Также на полях очень много так называемой конины (элементы конской упряжи. — «Известия»). Стоимость ее копеечная. Бытует мнение, что, собирая эту конскую упряжь, можно озолотиться, но это не так. Несколько лет назад смотрел интервью с археологом, который говорил, что кладоискатели зарабатывают по 150 тыс. рублей каждый месяц, собирая всё, что находят на полях. Это ложь и не имеет никакого отношения к действительности».

Пробуем подсчитать затраты и прибыль: цена на приличный металлоискатель начинается от 40–50 тыс. рублей плюс экипировка, одежда, бензин; редкая монета, поясняет Александр, стоит больше 100 рублей, а то и меньше. Тонна черного лома — 4 тыс. рублей (за сезон возможно собрать тонны три).

«Совсем навскидку получится в лучшем случае 20 тыс. рублей за сезон с апреля по сентябрь-октябрь. Вычтем затраты на бензин, обслуживание авто, еду, дорогу. Получится большой минус. Поэтому, честно скажу, 90% всех кладоискателей увлекаются этим как хобби, на которое не жалко потратить деньги, но взамен приобретаешь здоровый отдых (за день мы проходим 10–12 км, иногда чуть больше)».

Кодекс чести копателей и негласные правила

Новые древности: главные находки археологов в постсоветских странах Великая Узбекская стена, «золотой человек» и старейший глаз планеты

Свои «грибные места» Александр не выдает. Много читает, изучает старые газеты, запоминает байки, сравнивает современные карты и прошлых лет, где раньше были деревни, а после революции или во времена коллективизации исчезли.

«Такие места интересны с точки зрения истории. Приезжаешь на место и понимаешь, что раньше здесь была деревня, жили люди, работали на поле, а сейчас ничего не осталось. Конечно, проверяю места на предмет ОКН (объект культурного наследия. — «Известия») в специальных справочниках. На такие места мы не ездим — это только для археологов, — говорит Александр. — Для СМИ любой человек с металлоискателем уже «черный копатель», который нарушает закон и копает на местах захоронений, шурфит курганы (на этих объектах, согласно федеральному закону, запрещены археологические раскопки без специального разрешения. «Шурфить» — локальное снятие грунта и проверка слоя. — «Известия»). Но смею вас заверить, что 90% всех копателей ходят по полям, лесным дорогам, пляжам. Чтобы шурфить курган, нужен экскаватор, а не металлоискатель. Самый крутой металлоискатель видит металл не глубже 35–40 см».

Попали в историю: в Крыму археологи нашли уникальное поселение Усадьбой владел царь древней династии

Раньше Александр находки коллекционировал, а сейчас всё больше раздает друзьям и знакомым, крестики несет в церковь. Что-то берут небольшие краеведческие музеи: «В крупных музеях находок, которые есть у нас, пруд пруди, а в небольших музеях и экспозицию пополнить нечем».

Есть у некоторых кладоискателей и своеобразный «кодекс чести».

«Всегда надо спрашивать разрешение. Приехал на поле, видишь, что поле пашет трактор, подойди, спроси разрешения. Разрешили — ходи. Не разрешили — уходи. Но ведь есть те, кто лезет на рожон, а еще потом возмущаются, что вызвали полицию. Или посевы топчут, траву жгут… Если ко всему относиться по-человечески, то и к тебе будут относиться так же».

Самой ценной для себя находкой Александр называет… пуговку-гирьку. Стоимость такого артефакта копеечная, зато пуговица красивая и оригинальная, сейчас таких не делают. Но если найдет очень ценный клад (например, золотой обоз Наполеона), то сдаст государству.

«А на причитающуюся мне премию куплю автомобиль», — обещает кладоискатель.

Законы которые должны знать копатели, что бы не быть наказанным

Докопались до красоты: подлинная история бюста Нефертити Почему царицу пытались вычеркнуть из истории Египта

Проблемы, с которыми столкнется «копатель», изложены в 245-м Федеральном законе «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии». Согласно ст. 243.2 УК РФ, «поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания на поверхности земли, в земле или под водой, проводимые без разрешения (открытого листа), повлекшие повреждение или уничтожение культурного слоя, наказываются штрафом в размере до 500 тыс. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 18 месяцев, либо исправительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на срок до двух лет». Если копаться на объектах археологического наследия (городища, курганы, могильники и так далее), да еще со спецсредствами и в компании «единомышленников» по предварительном сговору, то наказание будет жестче — до шести лет тюрьмы.

Так, в конце декабря было возбуждено уголовное дело в отношении двух жителей Севастополя, которые нашли и присвоили себе древнегреческий кувшин для вина — ойнохою краснолаковую возрастом 1800–1900 лет.

Древнегреческий кувшин для вина, обнаруженный у двух жителей Севастополя

Полезные ископаемые: главные находки археологов в Крыму Полуостров стал Меккой российских поисковиков

Впрочем, автор этого текста тоже вполне могла сойти за «черного копателя». На Таманском полуострове куда ни глянь, везде культурный слой: осколки, плетеные ручки от древних кувшинов. Редкая дырка в курятнике не была прикрыта фрагментом античной амфоры. Лет в 10 по «предварительному сговору» с подругой («Оля, давай кувшин искать») мы отправились на берег Таманского залива. Через полчаса раскопок песчаного обрыва (сурово, руками) на свет явилась амфора. Не целая, с обломанными ручками, но если склеить, то как новенькая. В какой-то момент на сцене появилась соседка Ирка и заявила, что отдаст находку в «новороссийский музей». Сознаемся — как от сердца отрывали. Минут пять терзались сомнениями: как такое сокровище отдать? Но гражданская сознательность победила. Где сейчас Ирка и кувшин — до сих пор не знаем.

«С точки зрения закона любое воздействие на культурный слой — это нарушение: будь то на поле, пляже, на дороге в лесу, даже в огороде. Но с точки зрения логики это бред, — возмущается Александр. — Трактор едет по полю и пашет — тоже ведь нарушает. Давайте сажать всех трактористов и огородников!»

Проблемы легализации деятельности

Визит к Минотавру: как английский ученый открыл неведомую цивилизацию Почему сэру Артуру Эвансу поставили памятник на Крите

Адвокат коллегии адвокатов «Меклер и партнеры» Анатолий Клейменов поясняет: нет разрешения на поиск и изучение археологических находок, то есть «открытого листа», значит, не имеешь права искать древности «в местах культурного слоя». Но заветный «открытый лист» обычный человек получить не может: он выдается при соблюдении нескольких условий, в том числе людям с дипломом по специальности «история», «музейное дело и охрана памятников», «археология».

«Однако производство раскопок в любом ином месте допустимо без вышеназванных документов, — поясняет «Известиям» юрист. — Необходимо обязательное согласование этой деятельности с собственником земельного участка».

Найденный клад необходимо передать государству — за находку положено 50%. Главное, чтобы всё было по-честному, а не так, как случилось в Курске.

«В производстве Ленинского районного суда города Курса сейчас находится крайне любопытное дело, — рассказывает Анатолий Клейменов. — Гражданин нашел в своем доме клад и сдал его государству. Экспертиза подтвердила историческую ценность находки. После проведения экспертизы коробку с кладом опечатали и передали полицейским, но затем она внезапно исчезла из отдела полиции. Вместо клада в коробке обнаружили три гаечных ключа и канцелярский степлер. Может быть, из-за таких случаев и появляются «черные копатели».

В Керчи найдены древние спортивные снаряды и останки атлета ​​​​​​​В Крыму впервые за 120 лет археологи детально исследовали крупный курган и обнаружили там артефакты, относящиеся ко временам расцвета Боспорского царства.

«Мы могли бы принести пользу для археологов в случае нормального закона, но вот археологи не хотят от нас никакой помощи, для них мы все «черные расхитители», но по факту это не так, — сокрушается кладоискатель Александр. — Несколько лет назад пытались протолкнуть закон, в котором бы копателям пришлось получать разрешение на поиск — что-то типа лицензии, как в Англии. Человек платит определенную сумму, ему выдают разрешение на поиск, объясняют, где можно искать, а где нельзя. Если он что-то найдет, то приносит это в музей, рассказывает, где нашел, и уже археологи решают, имеет это какую-либо ценность или нет. Если имеет, то музей получает находку, а человек — вознаграждение. Если не имеет, то нашедший может оставить ее себе или реализовать на свое усмотрение. Хороший человеческий закон, когда и волки сыты, и овцы целы».

«Лицензирование поможет четко отделить «черных копателей»: копаешь без разрешения или в месте, для этого не разрешенном, — значит, нарушаешь закон со всеми вытекающими последствиями и ответственностью, — согласна Екатерина. — Это поможет и в борьбе с черным рынком, когда человек будет заинтересован сдать находку в музей, а не продать ее нелегально, рискуя нарушить закон и потерять еще больше, чем он мог заработать, либо вообще получить срок. Необходимо ввести ряд правил по проведению работ, чтобы бороться с недобросовестными копателями, которые, например, оставляют после себя ямы и мусор».

Но мы не в Англии, хотя есть способы легализовать деятельность и утолить голод археологических поисков.

«У нас есть опыт «Куликова поля», когда привлекали любителей металлопоиска, и под контролем специалистов они удовлетворяли свою страсть к поиску. И они были довольны, и музей, — говорит Ася Энговатова. — Но, к сожалению, пока это единичные случаи, потому что людям нужно отдавать находки в музей, но вот эта коммерческая составляющая, желание небольшой, но наживы, побеждает. Люди даже могилы разоряют, чтобы найти крестики и продать. Это уже какое-то мародерство».

Дорога под землю Как физики помогают археологам искать древнейший христианский храм в России

По словам замдиректора Института археологии РАН, нужна совместная работа музеев и волонтеров, какой-то общий «кодекс», чтобы никого не обидеть и цивилизованно выйти из сложившейся ситуации.

«Сейчас очень удачное время. Если есть страсть к поиску, пожалуйста — становись волонтером, езжай в экспедицию и рой под присмотром специалиста. Это как раз очень распространено в Европе: во Франции, в Германии, в Израиле, — говорит специалист. — В России это тоже есть, только нужно больше пропагандировать, рассказывать. Часть людей, которые пошли в «черные копатели», не смогли в свое время попасть в экспедицию. Если бы попали, то всё было бы нормально. Надо как-то их переключить, сказать: «Вы можете спокойно исследовать всё в Крыму, на Таманском полуострове, в Подмосковье и абсолютно легально».

История Одного черного копателя: Как я копал могилы и за мной пришли из ФСБ

Антон Коломицын — чёрный копатель. Он объездил всю страну, находил древние поселения, забирал ценности и продавал их коллекционерам. А потом за ним пришли ребята в кожаных куртках с удостоверениями ФСБ. Как правильно вскрывать могилы, куда отправиться в экспедицию и чем живёт теневой рынок продажи древностей — в новой Той самой истории.

Самиздат исследует мир через интересные, весёлые, тяжёлые или жуткие Те самые истории наших читателей. Если вы работали в секретной организации, участвовали в уличных гонках, воевали в Сирии, собирали космические ракеты или просто оказались не в то время и не в том месте — пишите редактору рубрики Косте Валякину.Когда в сентябре 2018 года тишину моей маленькой питерской квартиры разорвал звук дверного звонка, я уже догадывался, кого увижу на пороге.

— Антон Сергеевич? Здравствуйте! Мы из ФСБ.

Я всегда знал, что за мной придут. Зарабатывая на жизнь не самым законным способом, ты рано или поздно увидишь в глазок на двери двух крепких молодых ребят в кожаных куртках, с раскрытыми удостоверениями.

— Ну проходите, раз пришли. Кофе будете? — ответил я, пропуская их внутрь.

На кухне выяснилось, что гости прибыли прямиком с Лубянки, чтобы изъять секретные топографические карты: «Мы знаем, что они у вас есть, сами отдадите или оформляем обыск?» Услышав причину визита, я облегчённо выдохнул. Карты у меня действительно были, упираться бессмысленно, но прийти за мной они могли совсем по другому поводу.

Фейсы у порога

Я — чёрный копатель, один из немногих, кто стоял у истоков этой профессии в России. Всю свою жизнь я забирался в труднодоступные места, искал клады, раскапывал древние могилы. Я с детства люблю что-то искать: и страшно интересно, и ещё какие-то деньги может принести.

Меня всегда занимал сам процесс поиска, от архивов до работы в поле с прибором. Я родился в Питере и ещё пятилетним пацаном находил на бабушкином огороде, под Павловском, старинные монеты, черепки и гильзы. Я мог часами где-то лазить, и мне никто не был нужен в компанию. В тринадцать я отправился в первую самостоятельную экспедицию, а когда ещё подрос, начал посвящать этому всё своё время. Всяко интереснее, чем ходить на работу.

Моя квартира с пола до потолка забита всевозможным вещдоком: самовары, вазы, штыки, хвосты от мин, каски, а на полу — старые радиоприборы и детали от стыковочных модулей космических кораблей. Так что молодые крепкие следователи могли бы, долго не думая, завести дело по статье 243 УК РФ — уничтожение культурного наследия. Или же начать интересоваться: а откуда у меня приборы с космической и другой военной техникой?

СССР в плену у ФСБ Станислав Захаркин, Евгения Щербина, Максим Никифоров Как «граждане СССР» женятся по-советски, требуют у силовиков сдать полномочия, ведут виртуальную борьбу с РФ и сажают друг друга на 24 год.

Частная археология была в России только до революции, ею занимались богатые меценаты. Но с приходом советской власти всё перешло в руки государства, и любая частная деятельность попала под запрет. После развала СССР дышать стало свободнее, особенно в первое время, но система постепенно постаралась на всё наложить свою лапу. Так, частнику, например, нельзя добывать золото. Нужно создать специальную артель, вести документацию и отчитываться о каждом шаге. Вместо того, чтобы, как в Штатах, самостоятельно поехать, накопать золота и получить деньги.

Какой-то рынок в сфере раскопок начал оформляться только во второй половине 90-х. Тогда у покупателей в Москве появились деньги, и вдруг стало модным повесить себе на стену мечи, щиты, серебряные украшения какие-то или фибулы-черепахи здоровенные, с позолотой — украшения викингов. Основной спрос был на «скандинавов», потому что все знают викингов. Многие богатые люди захотели собрать свою коллекцию. Тогда ещё не было аукционов — только на монеты и антиквариат. Ценители заказывали их напрямую или выкупали через посредников.

Находки обычно делят на три группы: древности, старина и война.

Древности — это то, что пролежало в земле тысячи лет: мечи, наконечники стрел, шлемы, украшения. Такие находки всегда ценились дороже всего.

Стариной называют всё то, что осталось с XVII века до начала XX. Предметы дворянского быта, утварь из усадеб, старые ордена, иконы, монеты.

И наконец, в войну попадают находки, оставшиеся на местах боевых действий с начала XX века: Первая и Вторая мировые войны, Гражданская война и советско-финская война. Обычно это старое оружие, снаряжение и боеприпасы.

В «совке» копали в основном войну, ради трофеев. Советские «трофейщики» охотились за немецкими «лежаками» — кладбищами убитых немецких солдат. Их копали «по головам», так как у немцев частенько встречаются золотые зубы.

А вот древностями в то время никто не занимался. Почётом у государства они не пользовались и потом просто годами пылились в архивах музеев, а вот их поиск всегда требовал особой подготовки. Это не «лежак» обычным поисковым щупом найти — это требует серьёзной теоретической подготовки и хороших металлоискателей, которых в Союзе и вовсе не было. Спрос пришёл позже, когда появились первые коллекционеры, а копатели обзавелись хорошими приборами.

Разорение могил

Свои первые деньги с древностей я заработал в 1998 году. Так совпало, что я поехал в Москву за одним из своих первых импортных металлоискателей, покупал по объявлению. Созвонились, выяснилось, что человек тоже копает и знает, куда можно продавать предметы. Договорились, что если я что-то найду, то привезу ему, а он найдёт кому продать.

Я решил попробовать найти что-то древнее и начал подготовку: какое-то время назад мне случайно попалась археологическая книжка про древнюю Корелу. Я нашёл топографические карты местности, сопоставил их с текстом и понял, в каком районе тысячу лет назад могло быть древнее поселение. Теперь предстояло добраться до места и попытаться найти его непосредственно на местности. Через несколько недель я собрал рюкзак, взял прибор, сел на эл ектричку и отправился в свою первую экспедицию по древностям.

Чтобы выкопать меч, нужно знать, где искать. На хороших картах можно узнать все детали местности и предположить, где именно жили люди. А с опытом вырабатывается «чуйка» — и ты уже сам замечаешь такие места. Холмик какой-нибудь интересный, или валуны там, где их быть не должно.

Как я был гробовщиком Александра Сивцова, Александр Костенко Каково несколько месяцев проработать в ритуальном бизнесе небольшого города, где три трупа в неделю — это праздник и частный морг дороже гостиницы.
Я добрался до места, с электрички прошёл с десяток километров пешком, свернул с шоссе и уже после обеда бродил по полуострову озера Вуокса, отмечая интересные участки. Это сейчас на этом месте всё застроили коттеджами, а в 98-м там не было ничего, кроме коровьего пастбища. Я ходил по нему с прибором, встречая всякие древние мелочи: копоушки, колечки, крестики, обломки наконечников стрел. Было ясно, что искомое где-то рядом. К вечеру я нашёл «селище» — пространство, где стояли дома, и стал искать кладбище. Рядом с каждым местом, где живут, всегда есть место, где хоронят, а в древности покойников хоронили, как правило, с вещами.

Впереди, метрах в ста от селища, виднелось еле заметное всхолмление с толстой берёзой. Что-то внутри меня сказало, что это оно. Интуиция не подвела: когда я подошёл к холмику, прибор показал глубинные сигналы. Я начал копать и наткнулся на слой валунов. Сигнал шёл откуда-то из-под них. Я сразу же понял, что это могила жителей древней Карелии: именно так они закрывали могилы — вероятно, от диких животных. Разобрав валуны, я снова включил прибор. Сигнал заметно усилился. Я добрался до дна могилы и аккуратно, чтобы ничего не повредить, сапёрной лопаткой, ножом и кисточкой стал снимать землю по слою, где когда-то лежал покойник. От мертвецов за тысячи лет зачастую ничего не остаётся. Никаких костей — только тёмный слой тлена, в который превратилось тело. Кости если где-то и лежат, то только благодаря лежащей рядом бронзе. Кость пропитывается солями меди и может сохраняться дольше.

Это был типичный карельский могильник, и абсолютно нетронутый! Следующие два дня мы приезжали на место с приятелями и продолжали усердно копать. Каждая могила давалась тяжело: это большой труд — найти точку, раскопать землю, убрать камни и идти по могиле сантиметр за сантиметром. И ещё эта огромная берёза сильно мешала своими корнями.

За экспедицию я нашёл множество серебряных и бронзовых украшений, длинные копья, по 40 сантиметров, и много других артефактов. В Москве меня познакомили с человеком, который тоже был увлечён раскопками и был готов купить мой хабар. Человек был лет на пять старше и занимался реставрацией, этим и зарабатывал. За свою добычу я получил 600 долларов — для докризисного 98-го неплохие деньги. Сейчас я, конечно, продал бы ту же добычу за несколько тысяч, но тогда это был мой первый крупный заработок. Так я понял, что на моё увлечение можно ещё и жить! У меня появился стимул и дополнительная мотивация. Так и началось.

Золотой век чёрной археологии

Это был довольно долгий период моей жизни. Древностями я плотно занимался лет десять, объехав за это время 30 регионов России. Я приезжал из экспедиции, продавал добычу и тут же ехал в новую, меня совсем не тянуло задерживаться в городе: хотелось изучать мир и продолжать поиски. Поиск — это процесс, когда ты что-то узнаёшь. Мне было интересно искать как информацию в архиве, так и материальные свидетельства в поле. Я читал книги по археологии, искал научные публикации и старые сборники статей, находил монографии и специально изучал культуру и историю народов, по которым собирался работать. Источников было много, часто дореволюционные — в Публичке, в РГИА, в ЦАМО и в нескольких других архивах. Тогда ещё никакого интернета не было. Уходил оттуда с исписанными тетрадями. Потом брал их с собой в экспедиции.

Покупатели всегда были одни и те же, мне было неважно, во сколько раз дороже это всё перепродавалось: меня устраивало то, что я получаю, хотелось как можно больше времени тратить на сам поиск. Чаще всего находки тогда уходили за границу либо неширокому кругу богатых коллекционеров из России. За рубежом, в свободном мире, коллекционирование уже давно было развито — и наши вещи стоили совершенно других денег. У многих людей из постсоветской «элиты» тоже стали появляться отличные коллекции древностей или монет: например, у бывшего президента Украины Виктора Ющенко.

Рос спрос, росли цены, и всё больше людей начинали погружаться во всю эту тему. Затем появился интернет, появился доступ к контактам с иностранными коллекционерами. Вначале, пока всё не перекопали, находок было очень много. Я постоянно находил что-то и привозил из каждой поездки по нескольку килограммов древних украшений. А также древнее оружие — копья, топоры, иногда мечи. Потом конкурентов стало намного больше.

Мне повезло: я сразу познакомился с «верхушкой пирамиды» рынка древностей, к которой стекались вещи со всей страны. У меня была репутация прикольного чела и профессионала в поиске, меня уважали за мои знания. Я был вне конкуренции. До широкого появления интернета в России. Ну а когда копать стало модно и все понакупали металлоискатели, на меня уже работал мой опыт, так что мне всё равно удавалось быть на шаг впереди.

Земля золота Филиппо Валоти-Алебарди Каково это — быть последним жителем города-призрака, затерянного среди снежной пустоты одного из самых золотоносных регионов России.
Однажды на уже кем-то раскопанном кургане я щупом обнаружил могильную яму. Мы с женой только приехали на место, шёл дождь, и вокруг всё было сырое и мокрое. Я сходил за своей настоящей финской лопатой и принялся копать, подсвечивая себе налобным фонариком. Когда я выкопал могилу, стало ясно, что её кто-то ограбил лет двести назад, тогда же жмура переворошили и закопали обратно, но я всё равно решил вычистить её до дна и ещё раз провёл металлоискателем. В стороне у стенки — фон! Начинаю расчищать — и вижу меч начала XI века. Оружие дорогое, отделано серебром, принадлежало богатому человеку. Меч этот, конечно, развалился на три части, потому что металла практически не осталось. Это было не сожжение, а обычное захоронение, иначе меч сохранился бы лучше: поверхность окислилась бы от температуры и сохранила металл. Такие и стоят дороже, а тот ушёл за 2500 долларов.

Вот это всё — реальная история. А главное, артефакты получают новую жизнь, а не будут пылиться в запасниках Института археологии, где у них лежат десятки тысяч таких вот находок; они понапишут своих статей, кто как видит, опубликуют и забудут. А так предметы находятся у людей, которым это всё интересно.

С археологами, кстати, у чёрных копателей всегда были конфликты. Они считают, что людям без образования нельзя трогать артефакты и устраивать раскопки, потому что мы — никто и нам не положено. Эти ребята всегда сильно раздражались, когда мы их обходили, хотя потом я подружился с несколькими и стал показывать им места, которые открыл, предварительно всё ценное вычистив, конечно.

В какой-то момент в стране оформилось пять полноценных школ чёрных копателей.

В регионах за Уралом в основном работали сибиряки. Эти ребята не любили сидеть в архивах и долго изучать тему. Обычно они выезжали в дальние края на спецтехнике, а уже на месте расспрашивали жителей, чтобы узнать, где прежде что-то находили и куда стоит ехать. Но мне такой подход никогда не нравился. Разговоры — это всегда засветка. Бывало, что от зависти местные сдавали копателей: просто звонили в полицию — и те высылали наряд. Я всегда предпочитал работать по-партизански. Сибиряки копали мансийские святилища, поселения и древние могильники в ХМАО.

Ребята с Краснодарского края теорию тоже не любили. В их регионе копали то, что осталось от древних народов — скифов, сарматов и аланов. Людям в тех краях нечего есть, сельские мужики, конечно, не слыхали ничего про архивы, им важно найти хоть что-то и чем скорее, тем лучше: семью кормить нужно. Такие работали в ближайших к дому местах: утром вышел — вечером вернулся домой.

Москвичи, напротив, надолго уезжали на машинах большой компанией и неделю путешествовали сразу по нескольким регионам. Набрав полбагажника артефактов, они возвращались, продавали их и какое-то время жили на вырученные деньги.

Мои питерские земляки в основном работали по тому, что осталось от боевых действий, и старину; ребята из Кёнигсберга специализировались в основном на войне. У них там 4-я немецкая армия сдавалась. Много можно было найти.

Я оставался где-то в стороне: заведя знакомства во многих регионах, предпочитал работать один и старался внимательно изучить источники по картам и литературе.

Настоящая свобода

Параллельно с поиском древностей, я копал и войну — в основном из интереса, не ради денег. Там было много любопытного: оружие, каски в белой краске или камуфляже, снарягу, личные вещи. На линии Маннергейма, на Сумме, где самый прорыв был, ребята находили финские «рогачи», каски, на которых спереди был нарисован белый череп. Когда ты что-то находишь, то чувствуешь удовлетворение, доволен собой, как задачу решил. А если ещё и сам процесс удовольствие приносит — вообще здорово! Поэтому многие копари ездят на выходные — погулять и отдохнуть от работы. Я же никогда не ходил в офис или на завод и мог себе позволить копать всё время. Таких было немного: знаю ещё пару человек буквально.

Я часто копал как раз под заказ, хотя и выбирал места, в которые мне самому хотелось бы поехать, но такие, откуда ценятся находки: Юго-Восточное Приладожье в Ленинградской области, Калининград, Западная Сибирь и Кавказ. Со временем начинаешь сам понимать, что дороже, на что будет спрос и куда стоит ехать. Всё скандинавское, например, дороже, чем славянские вещи. Женские украшения, фибулы-черепахи дороже мужских украшений.

Как я пробрался на Байконур Павел Огородников, Константин Валякин, Марина Климова Как читатель самиздата пробрался на космодром через посты охраны, колючую проволоку и километры степи, чтобы увидеть заброшенные космические корабли.


Себе я практически ничего ценного не оставлял. Домой собирал только прикольные, необычные и любопытные артефакты, которых больше ни у кого нет. Например, детали космического корабля, который летал в космос, или красиво простреленные немецкие каски. Предметы меня интересовали мало — только сам процесс. Искать и находить — в этом весь драйв. Поэтому у меня нет каких-то любимых находок. Только фотографии. Вещи — это материя. А вот ощущения, память, опыт — это моя жизнь. Тусуешься в горах на Кавказе, месяц-два можешь один там жить, зимой, когда там никого — только звери и изредка охотники. И ты там живёшь в заброшенной кошаре для овец, из света только солнце, фонарик и свечка. Встаёшь утром, идёшь бродить по горам, с бородой и обрезом на зелёной веревочке, а ночью потом воюешь с мышами. Вот где свобода. Я тогда себя человеком почувствовал — это тебе не в городе, в квартире с батареями жить. Я, когда вернулся, проведя год на Кавказе, две недели не мог из дома выйти: дышать было нечем, настолько я от выхлопных газов отвык.

Честно говоря, я вообще никогда не возвращался из экспедиций с желанием дома оказаться. Никогда! У меня, наоборот, «там» дом. Всегда нравилось думать, что я как сталкер в Зоне у Стругацких.

Также я много ездил по старым разрушенным церквям. Изучил в архивах устройство церквей, в Публичке находил информацию о церемонии закладки той или иной церкви. Обычно клали закладные монеты в строго определённое место — под алтарём либо в алтарной стене. В алтаре заклад иногда можно найти, разломав каменную или кирпичную тумбу в центре алтаря, у попов именуемую «престолом». Престол считается «основой храма», это тумба метр на метр и метра полтора высотой. И вот под этой тумбой, бывало, что-то найдёшь. И в стене алтарной тоже. Продалбливали эти метровые стены ломами, кувалдами, зубилами и иногда находили эти монеты, иногда много монет. А порой и закладные доски: «Сей храм заложен в царствование благочестивейшего государя-императора такого-то, помещиком таким-то…» Ещё в некоторых церквях, построенных представителями тогдашней элиты, часто под полом можно обнаружить склепы с разными «помещиками», «дворянами» и прочими богачами тех времён, на которых изредка можно было найти какую-нибудь медальку или что-нибудь в этом роде.

Но самое дорогое в таких вылазках — само ощущение. Залезаешь в склеп, пробив дыру в его кирпичном своде, с трудом разбираешь верхнюю крышку свинцово-деревянного гроба — и видишь останки какого-нибудь обер-полицмейстера Санкт-Петербурга Кокошкина в мундире с эполетами и золочёными пуговицами! А на черепе ленточка бумажная, на которой напечатаны молитва и цена — «25 копеек серебром». В такие минуты чувствуешь себя исследователем, открывающим гробницу в Египте, вот где драйв!

Братская могила для копателей

Ближе к 2010 году рынок древностей в России начал загибаться. Конечно, не обошлось без вмешательства властей.

В 90-е и начале 2000-х системе было не до того, поэтому на московском рынке свободно продавали и покупали древности. Почти как в Англии, стране с самыми крутыми слётами копателей древностей. Там сотни, тысячи древних находок разложены на столах у копателей, как на ярмарке. Но хорошие дорогие вещи там никто всё равно не выкладывал. Их предлагали в «своём кругу», и в итоге всё оседало у нескольких людей, с которыми я был знаком.

Большие деньги — это большие проблемы. Эти люди стали зарабатывать. И это были большие деньги даже для Москвы. Можно было целый этаж в центре купить и сделать себе одну квартиру. Естественно, они набирались опыта, у них появлялись новые знакомства, конечные покупатели за границей, всякие аукционы. Соответственно — заработки в десятки, а иногда и в сотни тысяч долларов. В 2010-х кого-то схватили на вывозе ценностей за границу. Где-то что-то не сработало, кого-то поймали — и пошло-поехало. Режим Путина к тому времени окреп, и система, отжав крупный бизнес у «олигархов 90-х», взялась за менее крупную рыбу. Государство задушила жаба: как так — мимо него что-то уходит! Непорядок! В 2008 году, вернувшись из очередной экспедиции, я узнал, что темой занимается ФСБ.

В начале — середине 2000-х я решил расширить географию поисков. На Северо-Западе мы тогда уже «все пенки сняли», стало не так просто что-то найти, особенно после себя, по второму кругу. Тогда я начал ездить в другие регионы — Сибирь, Кавказ, Калининград. В какой-то момент я вернулся с добычей, а продать её было некому. Все испугались, общие знакомые говорили, что покупателей продержали в СИЗО, и, чтобы замять дело, пришлось отвалить фейсам большие деньги. Всё накрывается, и особо некуда это всё продать. Им и контрабанду шили исторических ценностей и всего прочего. Из этого же можно раздуть всё что угодно и посадить людей лет на десять.

Когда рынок древностей накрылся, я опять переключился на войну. Ордена, хвосты от мин, кресты, каски — их тогда тоже можно было продавать. Тогда у людей в России ещё были деньги, да и спрос на войну рос. В 2008–2014 годах стали покупать то, что раньше вообще было не продать: всякие котелки простреленные, фляжки пробитые, дырявый ящик от мин, вплоть до гильз и мусора с немецких помоек. Но потом ситуация ухудшилась. Сначала кризис 2008 года немного подкосил средний класс. А с 2014 года, после «Крымнаша», всё понеслось под откос.

Санкции, антисанкции, импортозамещение — в итоге и иностранные покупатели исчезли, и продавать стало некому. Копать тоже стало тяжелее, тут ведь второго завоза не бывает, а мода привлекала всё больше и больше новых людей, которые шли за какими-то деньгами и впечатлениями.

Копал и просто металлолом. На хороших местах в одиночку за день можно накопать полтонны железа. Набиваешь в «Ниву» и в прицеп лом, сдаёшь на обратном пути — бензин окупил, да ещё тысяч пять у тебя на карманные расходы остаётся.

После 2014-го стал меньше копать, смекнул, чем ещё можно заниматься с моими навыками и чтобы получать драйв от процесса, и начал сталкерить. Я забирался на заброшенные и не очень объекты и выносил оттуда советскую военную электронику. Даже из космических кораблей разные приборы и узлы находил. Потом дома извлекал из радиоаппаратуры нужные компоненты, а из них — золото и серебро и продавал его. За это, кстати, тоже есть статья — 191 УК РФ: незаконный оборот драгоценных металлов.

Тут-то на моём пороге и оказались ребята из ФСБ.

Секреты Советского Союза

Чем бы я ни занимался, какой бы регион ни исследовал, в работе мне всегда помогали топографические карты. Хорошая подробная карта — залог успеха экспедиции. Поэтому я старался доставать их везде, где только возможно. До появления интернета с этим помогали знакомые в топогеодезической отрасли либо с картографической фабрики. Это были военные карты Генерального штаба либо Государственного управления геодезии и картографии СССР, а сейчас — России.

В «совке» допуска к этим картам у простых людей не было, информация считалась секретной, даже геологам в экспедиции получить карты была целая проблема, и им часто выдавали экземпляры, сделанные специально в другой системе координат (СК-1963), ложной, для использования «на гражданке», но даже на них ставили гриф «секретно».

После того как СССР рухнул, они стали никому не нужны. Вояки продавали их контейнерами, а на штамп секретности в углу никто не обращал внимания. Они стали продаваться в интернете, а поначалу на многих сайтах их можно было скачать бесплатно. В 90-е эти карты были нужны только таким сумасшедшим копателям, как я. Потом они легли в основу многих сервисов, типа Open Street Map, а в Америке есть даже целый институт, который занимается изучением наследия советской топографии, которая объективно считалась одной из лучших, если не самой лучшей в мире. Эти карты есть во многих библиотеках мира в свободном доступе, некоторые из них можно посмотреть и скопировать в библиотеках Берлина и Нью-Йорка.

За всё время карт у меня накопилось много. Когда мне нужен был район, я заказывал подробные аэроснимки и довоенные карты 20–30-х годов, например из Университета Индианы в США и Национального архива в Вашингтоне (NARA). Они присылали мне сканы — 5 долларов за лист карты. Получаешь отличный скан, наносишь точки в фотошопе, привязываешь к системе координат специальными программами и выгружаешь в навигатор. Всё, можно идти, отлично понимая местность. После экспедиции все они хранились у меня дома, в бумаге и на жёстком диске.

ТОМСК Охотники за привидениями: как сибирский НИИ спасал СССР от полтергейстов Пётр Маняхин, Владислав Некрасов Как Николай Новгородов, бывший руководитель группы быстрого реагирования Сибирского НИИ аномальных явлений, уберег нас всех от катастрофы.

Гриф «секретно» на картах был всегда, вот только много лет он воспринимался как реликт ушедшей эпохи. Но в 2012 году вдруг приняли закон, который заново засекретил «сведения о местности». Сведения о местности — это подписи высоты, диаметра, расстояния между деревьями, скорости течения рек, глубины болот и характеристики бродов. И, естественно, нанесённая на карты сетка координат тоже вдруг снова стала секретной. Реинкарнация советской паранойи в чистом виде. В том же году прошли первые показательные уголовные дела против коллекционеров карт и некоторых военных (например, «Дело Лазаря»).

Закон, возвращающий «секретность», вместе с новыми статьями в 29-й главе УК, начали применять почти сразу. А весной 2018-го пришли к нескольким коллекционерам карт в разных городах России. Осенью пришли и ко мне. На меня они вышли, вероятно, через мою почту. Её взломали аккурат за месяц до визита гостей с Лубянки.

Офицеры сразу дали понять, что знают, что я «далеко не ангел». Лучший комплимент от сотрудников такой службы! Меня опросили, изъяли стопки карт, компьютер и выносной диск и пообещали дать знать, если понадоблюсь. Идиотских вопросов не задавали, не запугивали, вели себя адекватно. Я даже немного успокоился. Вместе с картами на моём жёстком диске хранились фотографии за десять лет — их они тоже забрали с собой, но потом фотки всё же разрешили скачать. Я подумал, что раз карты забрали, то больше меня трогать по этому вопросу не будут.

В следующий раз бравые ребята из ФСБ появились на пороге нашей квартиры только через полтора года.

Пройдёмте

21 января 2020 года в 7:30 утра утреннюю тишину квартиры нарушил телефонный звонок.
— Антон Сергеевич? Здравствуйте, а мы к вам из ФСБ. Внизу стоим, впустите?

В этот раз попасть в квартиру пытались аж семь человек. Следак, его помощники, криминалист, какой-то ещё там специалист и двое болванчиков-курсантов в качестве понятых. С меня опять потребовали жёсткие диски и карты. Давайте, говорят, всё что есть, а то придётся всё перевернуть. Выломали из компов диски, забрали оставшиеся карты, несколько часов оформляли на кухне протокол обыска и опись. Потом пошли осмотреть гараж, а затем увезли меня в свою питерскую штаб-квартиру на Литейном — в этот раз пришли местные. Фейсы вручили мне на подпись кучу бумаг: протоколы допроса и обыска, постановление о возбуждении дела, постановление о предъявлении мне обвинения и подписку о невыезде за пределы Санкт-Петербурга. Тут я понял: всё, блядь, влип! А мне ведь друзья говорили, что ни одному их слову нельзя верить.

Меня обвиняли в незаконном получении информации, составляющей государственную тайну. Потом к делу начали добавлять материалы, чтобы пришить и вторую часть статьи — распространение секретных сведений. А это уже от трёх до восьми, а в особых случаях и все 11 лет. Много я им наговорил тогда осенью за чашкой кофе. Так я стал фигурантом двух уголовных дел: одно на меня, другое на человека, который мне эти карты продал.

Ещё неделю мы с женой ездили на допросы, её пытались заставить свидетельствовать, я каждый день советовался с друзьями. В итоге решили, что мне лучше всего в ближайшее время свалить из страны, потому что фейсы обязательно слепят из нас организованную группу, чтобы отчитаться о закрытии дела и получить звёздочку. В итоге я взял самое необходимое и уехал вместе с подпиской и всеми остальными бумагами. Благо белорусы пропустили в Латвию без лишних вопросов.

По пути я купил в Риге старенький нетбук в комиссионке, зашёл в магазин к ребятам, которые продают советские карты, оставшиеся у них ещё при выходе Прибалтики из «совка». Рассказал им всё в общих чертах, предупредил, что могут быть поползновения из России. Затем в аэропорту купил билет и прилетел в Нидерланды — самую свободную страну на свете, чтобы сдаться властям и попросить политического убежища. Как живут в депортационных лагерях Дании Диана Юнусова, Tashita Bell Как устроены депортационные лагеря в одной из самых благополучных стран мира и почему в них хуже, чем в тюрьме, но лучше, чем в российской общаге.

Последние несколько месяцев я живу в лагере для беженцев, недалеко от Амстердама. Каждую неделю я получаю 60 евро на карточку, сам покупаю себе еду и могу обратиться к врачу по медстраховке. Меня всё устраивает, я быстро перезнакомился со всем лагерем, курю травку с африканцами и успел вместе с несколькими из них сходить на демонстрацию в поддержку #Blacklivesmatter.

Вот только, кажется, моя размеренная жизнь здесь скоро заканчивается. Несколько дней назад суд Нидерландов отказал в моём прошении. По Дублинскому соглашению, меня должны депортировать в Финляндию — страну, которая последней выдала мне визу. По замыслу судьи, решать вопрос о статусе беженца будут уже тамошние комиссии. Остаётся только ждать и верить. В Финляндию мне не хочется. Слишком близко к России. Там конторщики меня быстро вычислят и начнут мне портить жизнь — чтоб родину не забывал. Шпионаж за беженцами в этой стране не могут криминализировать ещё с 2011 года. Возможно — чтобы не ухудшать отношения с опасным соседом. Так что пока остаётся ждать и надеяться, что меня оставят здесь, в свободном мире. В конце концов, права личности — на первом месте.

Куплю череп: как устроен рынок русских костей Полина Лосева, Евгения Щербина, Уля Громова Размытые кладбища, советские скелетные фабрики, полицейские архивы и другие места, где можно найти хороший череп, если вы студент, врач или сатанист Наша рассылка «Мир в огне»Каждый день мы присылаем вам письмо, чтобы рассказать, что происходит на свете. Будние дни — новости со всей планеты. Суббота — письмо от незнакомца.

Интервью: Чем отличаются копатели от черных археологов

Поставленные вне закона искатели исторических артефактов пытаются наладить легальное взаимодействие с учеными-археологами

В России копают — тысячи людей разных возрастов, социальных групп и достатка; студенты, юристы, чиновники, бизнесмены. Их объединяет интерес к изучению истории страны и родного края. А еще — стремление пополнить нумизматические коллекции царскими монетами, которые имели широкое хождение и потому мало интересны археологам. Позиция при этом большинства ученых такова: дилетанты не должны мешать развитию исторической науки, всех копателей надо преследовать по закону.

О темной и светлой стороне любительского копа «Э-У» рассказывает копатель, директор одной из екатеринбургских юридических компаний Алексей Силиванов:

— Я сразу предлагаю разграничить понятия. Есть черные археологи: они заведомо ищут древности — периода Средневековья и более ранних времен. А есть копатели: их интересуют монеты (они появились на Урале со времен Петра Первого), и их можно скорее назвать краеведами. Я сам из таких. Лет десять назад у меня появился металлоискатель, мне стало интересно, я поехал куда-то на край деревни, на место бывшей ярмарки и стал искать монетки.

— Много таких копателей в России?

— Я думаю, тысячи.

«Поклевка» до 30 сантиметров

— Вы как-то организованы?

— Лет десять-одиннадцать назад появились первые доступные металлоискатели, тогда же широкое распространение получили профильные интернет-ресурсы. В Екатеринбурге был создан соответствующий форум, на котором люди общались. Он существует и сегодня. В России по этой тематике несколько крупных форумов и огромное количество мелких.

— Металлоискатели дорогие?

— Оборудование разное, стоит от 5 до 70 тыс. рублей. Металлоискатели подороже берут на большую глубину, хорошо отличают цветные металлы от черных, способны определять размер предмета. Конечно, если ты найдешь танк на глубине трех метров, у тебя прозвенит любой металло­искатель. Но если ты ищешь монетку, то эффективная глубина поиска с помощью металлоискателя — до 30 сантиметров. Глубже — пока невозможно.

— Люди каких социальных слоев занимаются копом? Это хобби или источник заработка?

— В первую очередь этим увлечены нумизматы. Они копают монеты для пополнения своих коллекций. Это люди, близкие по духу. Здесь как на рыбалке. Никакой конкуренции не существует, все с удовольствием встречаются, общаются, может быть, не раскрывая места, где находят монеты.

Денег на этом занятии не заработаешь. На бензин, еду, машину потратишь гораздо больше, чем выручишь с продажи найденных монет. Но ты проходишь на свежем воздухе по нескольку десятков километров в день, занимаешься физическим трудом. Это создает тебе хорошее настроение, расслабляет после работы. Ну и понятно, что находки всегда приятны.

— Откуда черпаете знания о том, где и что копать?

— Нам известна история заселения этих мест. Мы знаем, где располагались деревни, где создавались заводы в конце XVII — начале XVIII веков, вокруг них возникали поселки. С XVIII века есть карты, где обозначены места поселений. Многие музеи сейчас оцифровывают картографические материалы, их можно найти в интернете.

— А более ранние поселения?

— Это уже сфера интересов черных археологов. Если говорить о конкретных местностях, то есть списки археологических памятников, где ни в коем случае нельзя копать без открытого листа, выдаваемого учеными. Эти перечни памятников истории культуры, как правило, содержатся в соответствующих постановлениях органов власти. Однако там информация далеко не полная.

У ученых-археологов свои списки, но они не находятся в публичном пространстве. Копатели, которые ищут в местах с большой степенью вероятности содержащих археологические объекты (ранний железный век, средневековье), поступают противозаконно, тут я археологов полностью поддерживаю.

Ширпотреб вне закона

— Сколько стоят монеты, которые находят копатели?

— На Урале можно найти монеты послепетровской эпохи. Как правило, попадаются медные, но найти даже их в хорошем состоянии очень сложно. Иногда за сезон ничего хорошего не попадается. Царские монеты продаются от 10 до 300 рублей за штуку в зависимости от состояния. Но это ширпотреб. Из-за того, что сейчас люди активно пользуются металлоискателями, медных монет выброшено на нумизматический рынок большое количество. При желании их можно покупать ведрами.

— Как копатели находят покупателей?

— Лично мне покупатели не интересны, я монеты прикрепляю на планшеты и дарю знакомым. Иногда обмениваюсь. В Екатеринбурге есть известные места, где продают монеты. Раньше на Вайнера, сейчас возле Уральского экономического университета. Монетами торгуют и на блошиных рынках. Есть антикварные лавки, нумизматические. Люди, которые этим занимаются профессионально, знают своих продавцов и покупателей. Монеты действительно хорошие, как правило, уходят в Москву.

— Как деятельность копателей регулируется российским законодательством?

— В 2013 году был принят федеральный закон, который поставил копателей фактически вне правового поля. Он ввел понятие культурно-исторического слоя. Это слой старше ста лет. А сто лет — это предреволюционный период. Фактически всю царскую Россию поставили вне закона. То есть человек, который нашел царскую монету, обязан заявить о находке объекта археологического наследия. И специальные органы должны заниматься исследованием находки. Копатели к этому относятся негативно, как к какой-то причуде законодателя. Потому что одно дело, когда ты находишь древности возрастом несколько тысяч лет, и совсем другое, когда это вещь начала XX века, которая в общем-то не представляет никакой ценности для ученых, это ширпотреб. Археологов период поздней царской России абсолютно не интересует. Монеты этого времени — массовый материал, его можно найти тоннами.

Пару лет назад поймали человека, который пытался вывезти из России какую-то царскую серебряную монету, рыночная цена которой 500 рублей. Его задержали за вывоз культурных ценностей, завели уголовное дело. Но ведь антикварный и нумизматический рынок все равно существует, не первый год и не последний. Поэтому отношение копателей к такого рода законам — как к способу перераспределения благ: те, кто имеет возможность нахапать себе что-то получше, пытаются забрать это у других. Вряд ли такой закон является реальной защитой культурных ценностей от разграбления. Сказав, что копать нельзя, законодатели создали врага, успокоили часть научного сообщества, но так и не определили четких критериев, что можно делать, а что нет.

История принадлежит народу

— Вы пытались установить нормальные контакты с археологами?

— В свое время у нас были попытки наладить общение с музеями. Их сотрудники просили нас: если будут археологические находки, сообщайте нам. Это ничем не закончилось. Если копатель заведет дневник и там укажет, что в таком-то месте нашел какую-то старую бляшку, он, по сути, подпишет себе приговор. Да и представители археологического сообщества в большинстве своем относятся к копателям враждебно.

Законодательной базы для конструктивного диалога сегодня не существует. Я думаю, дай копателям возможность вести полевые дневники, сообщать археологам о находках и оставлять себе предметы, не представляющие культурной ценности, они бы согласились на такой механизм взаимодействия. И информационная база у археологов значительно бы разрослась. Я знаю пример, когда одному из копателей в Челябинской области стали попадаться элементы ремней, упряжи. Он с помощью знакомых связался с археологами, и оказалось, что открыл памятник, по сути, всероссийского значения. Памятник характеризовал миграцию людей в период средневековья, это была наслоенка из разных народов. Один из уважаемых археологов сказал, что такой памятник искал всю жизнь, копает этот памятник уже лет пять и выражает огромную благодарность за то, что ему об этом сообщили. Это пример конструктивного сотрудничества — никто никого не наказал, археологи получили доступ к уникальному памятнику, до которого при ином подходе они, может, не добрались бы.

Фото: Елена Елисеева— Выпуск в 2010 году альманаха «Домонгол» — тоже пример конструктивного сотрудничества?

— Как раз наоборот. Это был период неопределенности с точки зрения законодательства. Существовал всероссийский интернет-форум, где собралась группа единомышленников. И они начали искать по всему интернету информацию о случайных археологических находках с целью опубликовать данные и ввести в научный оборот. Ведь в чем проблема? Ученые говорят: то, что выкопано и не введено в научный оборот, пропало для науки. Вот для того, чтобы не пропало, издатели альманаха попытались найти смычку между археологами и копателями, опубликовать информацию об этих находках. Люди вытаскивали на свет то, что где-то у кого-то появлялось. Но было издано всего несколько номеров «Домонгола». Ходили слухи, что этот альманах археологи преподнесли чуть ли не президенту — вот чем занимаются проклятые черные копатели.

В итоге через несколько лет вышел закон, существенно ужесточивший все отношения, связанные с археологическими находками.

А альманах очень интересен. Здесь есть статьи, цветные фотографии находок — это наконечники, образцы ранней христианской пластики, крестики, лунницы, монеты, элементы оружия, птицевидные идолы. Наверное, с точки зрения ученых публикации где-то наивные. Но люди писали это искренне и с большим интересом.

Сами археологи ничего подобного не издавали. Официальные археологические исследования проводятся очень давно, находят очень много. Но где оно все? Когда я приезжаю в любой город, первым делом иду в краеведческий музей. Как правило, там убого. Есть отдельные экспонаты, все остальное где-то хранится. Где, в каком состоянии, кто за этим следит? Археологи обнаружили находку, описали ее в научной статье и все. Такие находки — это не картины великих художников, их списать намного проще. Отметить, что сожрала ржавчина, и спокойно забрать себе.

— Значит, отношение к копателям со стороны ученых однозначно отрицательное?

— Да. Некоторые мои знакомые участвовали в научных конференциях. Процентов 20 — 30 ученых воспринимают информацию благодушно, но остальные кричат: гоните этого черного копателя, у него нет исторического образования, чего мы его слушаем? А я считаю, что история должна быть ближе к народу, и не только к тому, который имеет соответствующее образование.

Простые любители готовы вкладывать свои ресурсы и время в изучение родного края. И нужно создавать законодательную базу для формирования частных музеев. Потому что у людей имеются коллекции древностей, но нет возможности ими похвастать. Уверяю, люди будут бесплатно пускать туда всех желающих. Сейчас такой возможности у них нет, потому что это противозаконно, и есть риск, что государство попытается отобрать коллекции.

За сотрудничество без металлоискателя

Любители старины могут удовлетворить свой интерес к истории, участвуя в археологических экспедициях, полагает заместитель директора Института истории и археологии Уральского отделения РАН, доктор исторических наук Наталья Чаиркина— Ужасающая ситуация с деятельностью черных копателей характерна не только для российской археологии, но и для зарубежной тоже. Происходит разрушение археологических памятников, изъятие из культурных слоев отдельных предметов, наиболее ценных с точки зрения черных копателей. Это в основном изделия из металла. Тем самым происходит нарушение целостности археологического комплекса. Со стороны государственных органов делаются какие-то шаги, но они не очень действенные.

На мой взгляд, с юридической точки зрения будет чрезвычайно сложно разделить «нумизматов» и черных копателей. Потому что даже если введут по этому поводу какой-то законодательный акт, черные копатели будут прикрываться им и называть себя «нумизматами».

Археологи не согласны на такой механизм взаимодействия, когда копатели сообщают ученым о находках, оставляя себе нечто якобы не интересное для науки. Только специалист-археолог, который имеет соответствующее образование и опыт полевых работ, может определить значимость и ценность того или другого артефакта.

А что касается обнаружения новых археологических памятников, со стороны государства и местных органов власти должно быть соответствующее финансирование для того, чтобы эти памятники были выявлены, поставлены на учет и взяты под охрану. И тогда не нужно будет привлекать черных копателей, чтобы они для науки и общества находили новые памятники археологии. Это дело специалистов.

Если любители истории хотят помочь в изучении родного края, пожалуйста, взаимодействуйте с нами. Присоединяйтесь к нашим археологическим экспедициям, которые проводятся каждый год в различных регионах Урала, в Ханты-Мансийском автономном округе, в Челябинской области. Удовлетворяйте свой интерес.

Конечно, хорошо, когда копатели сообщают нам об обнаружении нового археологического объекта. Но каким образом он был открыт? С помощью металлоискателя и лопаты? Вот если исключить эти элементы, то любой археолог был бы благодарен. Есть любители старины, краеведы, с которыми официальная наука, безусловно, должна сотрудничать. И мне довольно часто приходят письма о том, что в обнажении какой-то реки обнаружены кости мамонта либо размывается какой-то могильник. Вот за такого рода информацию мы благодарны. Но я лично никогда не признаю попытки обнаружения археологических памятников неспециалистами.

В новостях все чаще мелькает определение “черные копатели”. Звучит оно достаточно жутко для обывателя. Который сразу начинает представлять черные силуэты в мраке ночи. По факту журналисты и некоторые представители власти называют так людей, которые ищут в земле исторические ценности и клады. Правовые нормы весьма строги на этот счет. И зачастую даже не зная, можно нарушить тот или иной закон. Смешно, но в черные копатели может попасть любой человек. Для этого порой достаточно слишком уж глубоко воткнуть лопату на никому не нужном пустыре.

Можно улыбаться, но факт остается фактом. На любые раскопки исследовательского типа требуется разрешение государства. В современном же мире вполне сформировались несколько типов ищущих в земле ценности людей. Деление таких искателей на типы весьма условно. Часто они занимаются сразу в нескольких сферах, переходя от одной группы к другой.

Обычно под термином “черные копатели” подразумеваются:

• Черные археологи
• Кладоискатели
• Трофейщики

Чёрные археологи и их находки

Нередко этот вид вольных искателей называют просто копателями. Черных археологов интересуют только исторически ценные предметы. Не брезгуют они залезать без спроса и в зоны, требующие пропуска или специального разрешения на раскопки. Превращаясь в такие моменты в откровенных нарушителей закона. Не смотря на уголовный налет деятельности, среди них нередко попадаются очень умные и действительно подкованные в вопросах археологии люди. Настоящие ученые возражают при этом против использования научных терминов в обозначении таких людей. По мнению официальных ученых, это просто преступники. Которые, к тому же, незаконными раскопками наносят непоправимый вред для науки.

Городище Коложо (XIV-XVII вв.), расположенное в Опочецком районе Псковской области. Незаконными раскопками нанесен непоправимый вред памятнику археологии федерального значения. Глубина некоторых ям достигает 1,5 м. Источник фото arheologpskov.ru :

На фото следы работы черных археологов на древнем кладбище в Кингисеппском районе Ленобласти:

Как и в других сферах теневого бизнеса, черные археологи выстраиваются в целые структуры. Ведь необходимо не только найти что-то ценное в земле. Необходимо выгодно это продать, а перед этим узнать любыми способами, где именно стоит копать. Штат таких не совсем законных групп в нелегальных раскопках нередко пополняют настоящие ученые и археологи. Становясь в свою очередь на время преступниками. Строгость законов вынуждает искателей прибегать к хитростям. Они действуют осторожно, аккуратно и с пониманием своих преступлений.

Находки, которые были сделаны в ходе незаконных раскопок, изъятые сотрудниками ФСБ и переданные в Краснодарский археологический музей. Источник фото www.vesti.ru:

Куда отправляются находки, выкопанные из земли черными археологами? Используя свои связи, копатели через посредников выгодно продают их всем желающим. Богатые люди зачастую не против приобрести древность или интересный исторический артефакт. Попадая в закрытую коллекцию, такой предмет попросту исчезает для официальной науки. В зависимости от масштабов работы в цепочку преступного бизнеса могут быть вовлечены даже представители местной власти или правоохранительных органов. Которые за вознаграждение закрывают глаза на деятельность тех или иных черных археологов на подотчетной им территории.

Видео о незаконных раскопках в Крыму:

Кладоискатели

Еще одна разновидность черных копателей  – это кладоискатели, которые, увлекшись поисками монет и кладов, переступают через закон. Это самая многочисленная группа нарушителей закона. Романтическая атмосфера поиска кладов на воздухе привлекает множество людей в это занятие. Особенно тянет тех, кто по складу своего характера склонен к авантюризму, риску и в меру тщеславен. В стремлении найти изделия из драгоценных металлов или дорогие предметы старины, они нередко отличаются особой бесцеремонностью в незаконных раскопках.

Являются ли все кладоискатели черными копателями  – вопрос спорный. Но факт, что не все кладоискатели строго соблюдают закон при проведении своих поисковых работ.

Не редко такие фото с находками кладоискателей, появляются на сайтах и форумах кладоискателей. Источник фото: s1.violity.com:

О том, что думают органы власти о современных кладоискателях, смотрите в следующем видео:

Поиск кладов занятие еще более опасное, чем черная археология. Учитывая специфику мест, где приходится работать и условия самой работы. Искателю может угрожать самая настоящая опасность. Ветхие дома, разрушающиеся от времени подземелья и чердаки. Дикие животные, агрессивно настроенные местные жители, грабители. И многое другое, даже если забыть про то, что в любой момент могут возникнуть проблемы с правоохранительными органами. Особенно, если клад был найден искателем на земле, принадлежащей другому человеку.

Трофейщики

Очередной класс черных копателей получил название “трофейщики”. Как и следует из названия, их прежде всего интересуют трофеи. То есть то, что осталось в земле со времен Великой Отечественной или даже раньше. Кому-то может показаться, что война кончилась очень уж давно. Казалось бы, что там искать? Все ведь истлело, покрылось ржавчиной и рассыпалось. Вовсе нет. Например, если найти засыпанный землей старый дот, то в нем окажется немало интересного. Ящики с оружием ВОВ и боеприпасами в масле. Которые, к слову сказать, прекрасно сохранились за прошедшие десятки лет. И это только один из сотен примеров, которые можно привести.

Познакомиться с находками, которые попадаются на полях сражений времен Второй Мировой войны, можно при просмотре следующего видео:

Порой таких копателей называют ещё и “черные следопыты”. По той причине, что в их деятельности больше поиска и аналитической работы, чем копания в земле. Следы прошедших боев интересовали многих ещё с советских времен. По лесам ходили специальные дружины, наделенные властью и полномочиями вести поисковые работы. Вели раскопки студенты и школьники. Профи убирали старые мины, неразорвавшиеся снаряды. Ученые и краеведы искали могилы и опознавательные знаки солдат. Но теперь в поиски отправляются уже не такие патриотичные люди. В руках у них металлоискатели высокого класса. Некоторые же из них в свои походы берут настоящее огнестрельное оружие.

Найти трофейщиков обычно можно достаточно легко, ткнув на карте в места, где были серьезные боевые действия. Их интересует обычно прилично сохранившаяся амуниция и её элементы, боевые награды. Они рады найденному оружию и боеприпасам. При этом нередко выкопанные неисправные немецкие автоматы или другое оружие могут отправиться в ремонт. И уже после – на продажу. Ищут нашивки, погоны, каски, сохранившиеся гранаты и целые мины. Жетоны солдат, штыки и пуговицы. Все, что можно хоть как-то перепродать на черном рынке.

Читатель может воскликнуть: но кто купит такой хлам? Кому это нужно и зачем? Отреставрированное оружие может отправиться в частные коллекции богатых и не очень богатых сумасбродов. Автоматы, пистолеты и прочие предметы вооружения прекрасно сбываются в преступном мире. Ведь не стоит забывать, что это оружие нигде не зарегистрировано. А значит, полиция не знает, где его искать. Боевые награды при этом уже давний объект интереса коллекционеров. В том числе – за рубежом. Даже на знаки отличия немецких солдат и офицеров тоже могут найтись покупатели.

Находки, сделанные на местах боев Великой Отечественной войны (ВОВ):

Пулемет, найденный и восстановленный. Опасная находка оказалась в руках полицейских, после того как копатели попытались реализовать оружие. Источник фото piter.tv:

Находки с мест боев ВОВ, обнаруженные сотрудниками правоохранительных органах в гаражах, принадлежащих копателям. Фото с сайта sviktv.ru

Килограмм тротила, винтовка системы Мосина, пистолет-пулемёт Шпагина, 118 патронов и 19 взрывателей были найдены сотрудниками Центра по противодействию экстремизму ГУ МВД по Воронежской области в двух гаражах, которые принадлежали копателям. Фото с сайта sviktv.ru:

Деятельность таких копателей всегда нелегальна. Проблемы могут возникнуть даже у тех людей, которые решили прикупить у трофейщика парочку предметов. Коллекции функционирующего оружия будут немедленно конфискованы при обнаружении полицией. Ученые же трофейщиков и вовсе ненавидят. Поскольку после их визита на место боевых действий любая исследовательская работа по факту невозможна. Предметы разграблены, слои земли повреждены, и восстановить события уже нельзя.

Видео о задержании трофейщика, пытавшегося подзаработать на реализации холодного оружия и боеприпасов времен ВОВ:

В среде черных следопытов есть ещё одна очень узкая группа копателей. Которых кто-то называет “могильщики”, а кто-то “стервятники”. Они специализируются исключительно по захоронениям солдат. Добыча в этом случае может быть очень богатой. Особенно если был похоронен высокопоставленный немецкий офицер. Для трофейщика могила немецкого солдата с жетоном это двойной приз. Личные вещи покойника они грабят. А сведения о могиле конкретного солдата можно продать властям или родственникам покойного в Германии.

Что ждет черных копателей в будущем?

Не смотря на явное оживление черных копателей в последние годы, явление это не новое. Даже среди мирного и законопослушного населения всегда есть желающие разграбить богатое захоронение, археологический объект или что-то подобное. Было бы глупо думать, что таких людей не было в советское время. Были, но проблема не освещалась так ярко.

Что заставляет людей идти в ряды черных копателей? В первую очередь, разумеется – азарт. Ощущение того, что ты лично отыскал что-то ценное, дорогое и важное в земле. Второй момент, заставляющий людей нарушать закон – это желание быстро подзаработать на впустую лежащих в земле предметах. Обычно звучит довод по типу: мертвым уже все равно, а я хоть поживу нормально. Третья причина, толкающая людей стать нелегальным копателем, это романтика. Если в характере вашем есть хоть капля авантюризма, свободолюбия и тщеславия, вы наверняка задумаетесь о поиске клада.

Проблема в том, что запрещенные поиски ценностей в земле действительно порой не оставляют ученым никакого поля деятельности. Чем больше на дорогу выходит копатели, тем больше захоронений и тайников древности навсегда перестают существовать. Для науки это навсегда утраченные возможности восстановить цепочку тех или иных событий. Памятники старины истребляются тысячами, а в ряды нарушителей закона вливается все больше новых людей.

Интересен в этом плане опыт некоторых государств, которые совершенно жестоко борются с незаконными раскопками. Продажа профессионального оборудования, детекторов и спецснаряжения ограничена. А в случае, если человека уличают в  таких раскопках – ему грозит серьезный тюремный срок.

Вполне очевидно, что деятельность копателей имеет две стороны. С точки зрения науки это преступники. Если же спросить у искателя кладов или трофеев его мнение, то он объяснит все совершенно иначе. И найдет тысячи оправданий своей деятельности. Поэтому кто такие черные копатели лично для вас – решать вам, и только вам.

О законодательных нормах, которые должен соблюдать человек с металлоискателем, чтобы не стать черным копателем читайте в статье: “Закон о кладоискательстве и поиске с металлоискателем“.

Есть люди, для которых история – не пустой звук. Они будоражат тени прошлого и находят такие «скелеты в шкафу», о которых настоящие ученые могут только мечтать. Свои находки герои вынуждены искать в недрах земли, но делают это не совсем законно, поэтому и получили прозвище «черные копатели».

Условная классификация

У любого человека свои интересы в жизни. Кто-то изучает астрономию, другой посвящает все свое свободное время литературе, биологии или математике. В любом случае конечная цель состоит в том, чтобы как можно больше узнать и лучше понять любимое занятие. «Черные копатели» думают немного иначе. Обладая определенными знаниями, они ставят для себя задачу — отыскать конкретные предметы, которые и являются их конечной целью. В зависимости от направлений поиска, этих людей условно можно разделить на три группы. К ним относятся искатели:

• кладов;
• исторических артефактов;
• военных трофеев.

Несмотря на существенные отличия, этих людей объединяет стремление быть первыми и во что бы то ни стало добиться желаемого любыми способами. «Черные копатели» не признают никаких препятствий и готовы пойти на любые нарушения, даже нарушения закона. У них своя логика и свои этические нормы, которые не всегда совпадают с теми, по которым живет общество.

В погоне за сокровищами

Некоторые «черные копатели» ставят перед собой главной целью наживу и обогащение. Их желание – отыскать несметные сокровища, которые были утеряны в прошлом или намеренно сокрыты от посторонних глаз. В данном случае имеются в виду кладоискатели. Чаще всего их цель – не сама находка, а ее сбыт.

В исторических справках и документах имеется много сведений о драгоценностях, которые, по непроверенным данным, спрятаны владельцами в тех или иных местах. Такая информация становится толчком, своеобразным побудителем к действию для любителей легких денег. На практике оказывается, что поиск сокровищ – не такое уж и простое занятие. Ведь клад никогда не лежит на поверхности. Он обычно находится глубоко под землей, и достать его оттуда стоит немалых усилий. Кроме того, делать все приходится тайно, не привлекая к себе лишнего внимания. Ведь той же самой информацией могут воспользоваться и конкуренты. А победителем в такой ситуации окажется самый смелый, удачливый и предприимчивый.

Расхитители народного достояния

Иногда находки «черных копателей» оказываются совершенно неожиданными даже для них самих. Часто, отправляясь на поиски, например, графского клада 18 века, они натыкаются на древние средневековые захоронения. Находкой в таком случае может оказаться одежда, утварь или предметы обихода древних людей. Такие вещи не отнесешь в ломбард. Но заработать на них можно, и немалые деньги.

Такие экспонаты всегда пользуются большим спросом у коллекционеров на Западе. Для того чтобы получить настоящую цену, их нужно выставлять на аукцион. Но это официальный вариант. Придется оформлять много документов, а главное – подтвердить право собственности. Поэтому «новые хозяева» находят более простой способ.

Все находки продаются неофициально, через третьи руки и по бросовой цене. Но даже такая сумма может оказаться настоящим состоянием и вполне устраивает предприимчивых «горе-миллионеров». Государству же в этом случае наносится неоценимый урон. Из страны уплывает ее достояние, а герои-искатели идут дальше, за новой находкой.

Настойчивые тени прошлого

Есть еще одна группа людей. Их интересуют военные действия, проходившие в сороковые годы на территории нашей страны. А цель этих любознательных тружеников — военные трофеи. Часто их называют «черные копатели ВОВ». Они, вооружившись лопатами и миноискателями, перекапывают окрестности боевых действий в поисках оружия, оставленного на полях сражений. Некоторые «везунчики» находят даже целые склады, которые сохранились со времен войны. И делают они это не ради памяти погибших или для безопасности живых. Обычно все найденное «железо» идет на продажу.

Некоторые экземпляры с годами не утеряли свою работоспособность, а остальные вполне пригодны как источники взрывоопасного сырья. Из них готовят новое оружие для военных действий в наши дни. Такие люди крайне опасны. Во-первых, они беспринципны и слепы перед жаждой наживы. А во-вторых, их желание обогатиться любым способом создает реальную угрозу для мирных жителей. Часто для своей работы они прибегают к помощи грубой тяжелой техники. Были случаи, когда из-за таких «раскопок» страдали даже исторические памятники.

Обратная сторона медали

Но не все так однозначно, как кажется. Бывает так, что раскопки «черных копателей» оказываются обычной работой археологов, которые не имеют на руках необходимых документов. Либо это просто спонтанно организованные поисковые отряды, которые пытаются своими силами восстановить историю родного края. В результате таких поисков часто неожиданно всплывает информация о воинах, пропавших без вести в далекие военные годы. Находятся даже целые коллективные могилы.

Таких искателей принято называть «красными следопытами». Но без соответствующих документов они попадают под марку «черных искателей приключений». Обидно, но факт. Часто такие добровольцы делятся фотографиями своих находок в надежде на то, что кто-то поможет опознать в останках погибших знакомых им людей. Это может быть даже обычный ножик или зажигалка, которые хорошо помнят родные. Такая миссия благородна и почетна, но лучше все-таки действовать официально, законно и организованно.

Сообщество нелегальных энтузиастов

Как известно, людям свойственно желание общения и обмена опытом. Всегда хочется похвалиться достигнутым результатом или спросить совета у ближнего. Для этих целей искатели-нелегалы объединяются в сообщества. Одна из таких организаций – «Орден черных копателей». Там существует свой порядок. Общение обычно проходит через интернет. В современных условиях это идеальный вариант.

В ноябре 2010 года создан специальный сайт, на котором можно получить всю интересующую информацию. Новичкам там расскажут, с чего начать. А старожилы могут узнать о последних находках или новых перспективных местах для «копа». Там же можно прочесть о новых совместных выездах и результатах предыдущих встреч.

Стать членом ордена не сложно. Надо лишь зарегистрироваться и пройти ряд необходимых процедур. После этого можно считать себя полноправным членом братства энтузиастов-нелегалов. Многие сейчас интересуются историей, но не все могут получить нужное образование, пройти обучение и найти единомышленников в своем городе. Именно для этих целей создана организация, именующая себя «Орденом».

24 июня 2012, 20:38

Ежегодно, вооружившись металлодетекторами и лопатами, в поисках сокровищ по полям, лесам и заброшенным деревням Пензенской области бродят сотни человек.

Кто на новенького?

К сожалению, лишь малая часть из них трудится во благо науки. Основная масса копателей — «черные археологи». Имеют ли они право на такие изыскания? Закон однозначно говорит, что нет. Все, что лежит в земле и представляет историческую ценность, принадлежит государству, а не тому, кто найдет ценный артефакт.

Право на раскопки имеют лишь те, кто получил специальную лицензию, так называемый «открытый лист». До недавнего времени в Пензенской области таким документом обладал один человек — известный археолог, профессор Геннадий Белорыбкин. В этом году «открытые листы» получили шестеро его учеников.

«Черные археологи» или расхитители могил существовали во все времена. Но такого распространения, как сейчас, это явление никогда не достигало.

Всему виной электронные средства поиска, благодаря которым в толще земли можно легко обнаружить металл. В советские времена продажа таких детекторов была запрещена. Пользоваться ими могли только спецслужбы. Сейчас все иначе. Запрет давно снят. А раз так, то путь к ценных находкам де-факто открыт всем желающим.

— «Черные археологи» вооружены по последнему слову техники, — говорит Геннадий Белорыбкин. — Мощные станции позволяют обнаружить металл на глубине до 1,5 метров. Существуют даже специальные датчики, распознающие в земле драгметаллы и рисующие на экране контуры потенциальной находки. Такому оборудованию можно только позавидовать.

В Пензе несколько специализированных магазинов по продаже металлоискателей. Их ассортимент огромен. Несмотря на запрет археологических изысканий, броская реклама призывает покупать детекторы именно для поиска кладов.

— В месяц покупают 10-15 детекторов, — говорит продавец одного из магазинов Наталья. — Пик продаж приходится на весну и лето.

По ее словам, покупателями этой техники являются не только охотники за подземными сюрпризами. Ее приобретают строители, водопроводчики, собиратели металлолома.

— Как правило, таким людям не нужны дорогостоящие аппараты, — говорит Наталья. — Навороченные станции покупают лишь «черные копатели».

Что ищут в сурском крае любители незаконной наживы? Да все подряд. Лишь бы вещь представляла мало-мальский интерес для антикваров. В районах пришлые «гости» с датчиками уже никого не удивляют.

— Село у нас старинное, — рассказывает житель села Зеленовка Сердобского района Павел Кошельков. — Поэтому к нам каждый год кладоискатели приезжают. Уж не знаю, чего хотят найти, но всю округу облазили.

Часто черные археологи наведываются и в Наровчатский район. По словам руководителя здешнего краеведческого музея Александра Сохрякова, кладоискатели сводят на нет труд бескорыстных исследователей родного края.

— Беспардонно раскапываются древние захоронения, — вздыхает он. — Изучать по ним историю уже невозможно…

Действительно, сама по себе старинная вещь несет лишь крохотную часть информации. Изучать историю нужно в контексте — сочетаниях предметов в рамках одного погребения, одной постройки, одного культурного слоя. Лишь анализируя весь археологический комплекс, можно составить объективную оценку о находке. Отдельный предмет, вырванный из контекста, как вырезанное из книги слово, по которому уже никогда не удастся понять, о чем же шла речь в повествовании.

Почему кладоискателей не ловят? По информации областного УВД за последнее десятилетие не было ни одного случая, когда их деятельность каралась по закону. Причина — в сложности доказательства преступления.

Например, чтобы доказать, что человек занимался незаконными раскопками, нужно предоставить фотографии этой деятельности. Плюс нарушение должны подтвердить несколько свидетелей.

«Взять» искателя с металлодетектором тоже нельзя. Где в законе прописано, что гулять с ним запрещено? Он его не украл — вот чек из магазина…

Взять интервью у черного археолога непросто. Кто согласится рассказывать свои секреты, да еще журналисту. Но один из копателей согласился ответить на мои вопросы на условиях анонимности.

— Сколько можно заработать, раскапывая могильники и места древних поселений?

— По-разному. В среднем от 20 до 50 тысяч рублей за сезон. Бывает и больше, но случается, что сезон вообще проходит впустую.

— Как работают кладоискатели?

— Те, кто занимается этим серьезно, трудятся небольшими группами. Дилетанты чаще всего ходят по одиночке.

— Случаются ли стычки из-за «хлебных мест»?

— А как же! Правда, пока обходилось без криминала.

— Что ценного попадается? 

— Наконечники стрел, старинное оружие, украшения. Чаще всего ценные находки случаются на местах поселений 13-15 века. Правда, их еще нужно узнать.

— Где берете информацию?

— Хороший поисковик зимой пропадает в библиотеках. Изучает архивы. А летом — полевой сезон.

— Ваша самая ценная находка? 

— Старинные золотые серьги.

— Где сбываете найденное?

— У антикваров. Многие напрямую с Москвой работают.

Автор:Анатолий ВОЛОДИН

http://pravda-news.ru/topic/14014.html

Черные книги в Скайрим — книги, содержащие тайные знания даэдрического принца Хермеуса Мора. Данные артефакты появляются в игре только при установки дополнения Dragonborn (Драконорожденный).

Для чего нужны?

Черные книги — это тома, которые после прочтения дают исключительно мощное знание или силу (талант), который себе даже трудно представить обычным смертным. По факту они созданы Хермеусом Мора для того, чтобы ищущие запретных знаний приходили к нему на службу.

Помимо получения самого таланта довакин может собрать во время путешествия по Апокрифу много полезного и дорогостоящего лута, например книги умений, обычный и черный камень душ.

Как использовать?

Как только довакин найдет одну из книг, то ее можно будет прочесть:

• на месте с пьедестала;
• из инвентаря.

В любом случае даэдрический том перенесет героя в одну из областей Апокрифа — мира, созданного даэдрическим принцем Хермеусом Морой. Дойдя до самого конца локации, игра предложит герою изучить тайное знание этого места, найдя истинный экземпляр Черной книги.

Прочитав его, Драконорожденный получит уникальную силу или способность (талант). После чего он будет перенесен назад в реальный мир.

Использовать Черную книгу можно только на территории Солстхейма.

В противном случае инвентарь автоматически закроется и экран немного потрясет. Также не получится использоваться артефакт во время любых действий — строительства, ожидания и т. д.

Как выйти?

Давайте теперь разберемся, что делать, если не можете выйти из Черной книги. Такое часто происходит, когда игрок хочет покинуть Апокриф раньше, чем дошел до конца. В этом случае, повторно прочтите ту же книгу, в которой на данный момент находитесь. Героя автоматически перенесет назад в Солстхейм.

Описание и местонахождение томов

Сколько всего черных книг в Скайрим? После установки дополнения довакин может отыскать 7 черных книг. Все они находятся на территории Солстхейма.

Пройдя каждую из них, герой может получить одну уникальную способность (талант). Выглядеть они будут как светящиеся шары над раскрытым даэдрическим томом.

Если будут прочитаны 5 из 7 Черных книг в дополнении «Dragonborn», то игрок получает достижение “Скрытое знание”.

Теперь поговорим о каждом из томов в отдельности:

1. Острое перо

Том можно отыскать в двемерских руинах Нчардак во время задания «Путь знания» в Читальном зале. Исследовать данный Апокриф будет необходимо по главному квесту «Садовод людей», чтобы получить второе слово крика «Подчинение воли».

С видео прохождением “Острого пера” можно ознакомиться в видео-гайде ниже:

Вот три варианта на выбор, которые даются за нахождении в Апокрифе настоящей книги со секретными знаниями:

1. Сила Драконорожденного — крик «Безжалостная сила» причинит больше урона и может даже разорвать противника. Сила будет зависеть от количества слов.
2. Пламя Драконорождённого — если крик «Огненное дыхание» убивает врага, то из трупа появляется огненный, чтобы сражаться на вашей стороне в течение 60 секунд. При этом существо обладает 316 единицами здоровья и выглядит как стандартный призрак.
3. Лёд Драконорождённого — крик «Ледяное дыхание» сковывает врагов льдом.

2. Филамент и филигрань

“Черная книга: Филамент и филигрань” находится в нордских руинах Кургане Колбьорн в задании “Раскопки”.

Если возникли сложности с прохождением локации, то ознакомитесь с подробным с видео ниже:

В конце довакин может выбрать одну из трех способностей в зависимости от своего стиля игры:

1. Секрет силы — силовые атаки не будут расходовать запас сил в течение 30 сек.
2. Секрет защиты — урон от атак снижается в 2 раза на 30 сек.
3. Секрет чародейства (волшебства) — заклинания не расходуют магические силы в течение 30 сек.

3. Скрытый сумрак

Том “Скрытый сумрак” (Сокрытые сумерки) находится в башне волшебника Нелота в городе Тель-Митрин на пентаграмме душ рядом с зачарователем посохов. Вы получите доступ в эту часть локации после завершения квеста “Проблема с управителем”.

Если прочитать “Скрытый сумрак”, когда рядом находится Нелот, то он попросит героя передать привет Хермеусу Мора.

С видео прохождение данной локации можно ознакомиться ниже:

Довакину в самом конце будет предложено выбрать один из следующих навыков:

1. Страдание Моры (Агония Моры) — призывает несколько живых щупалец, которые отравляют противников, наступивших на них. Время действия — 30 сек.
2. Проклятье Моры (Хватка Моры) — заставляет цель застыть на 30 сек, становясь полностью неуязвимой ко всем типам атак. Удобная вещь, если нужно срочно отступить/полечить/пополнить ману. Идеально в борьбе с теми противниками, которые имеют защиту от паралича. Можно использовать только 1 раз в день.
3. Дар Моры (Милость Моры) — позволяет полностью восстановить здоровье, выносливость и магию.

4. Болезненный регент

“Черная книга: Болезненный регент” (Болезненный правитель) находится в нордских руинах под названием Курган Белого Хребта (северная часть Солтхейма).

С полным прохождением локации можно ознакомиться в видео ниже:

Драконорожденный может выбрать один из следующих способностей:

1. Искатель силы — боевые навыки становятся эффективнее на 10 %. А также способность дает прибавление в 10 % к Кузнечному делу.
2. Искатель волшебства — любое заклинание расходует на 10 % меньше магической силы. Дает прибавление на 10 % к Зачарованию.
3. Искатель теней — все навыки вора становятся эффективнее на 10 %. Дополнительно улучшается на 10 % навыки Алхимии.

5. Ветры перемен

Местоположение “Черной книги: Ветра перемен” — нордские руины Курган Бладскал. В сам Курган можно попасть только через шахту Воронья скала после того, как одержите победу над драконьим жрецом Закрисошем в квесте “Последний спуск”.

Подробное прохождение локации “Ветра перемен” на видео ниже:

В итоге Довакину предоставляется возможность выбрать одну из трех способностей:

1. Понимание ученого (Интуиция ученого) — чтение книг навыков будет повышать эти навыки на 1 дополнительное очко.
2. Понимание соратника (Интуиция соратника) — ваши Крики, заклинания разрушения и атаки не наносят никакого урона вашим спутникам.
3. Понимание любовника (Интуиция любовника) — противникам противоположного пола во время боя наносится на 10 % больше урона. Во время торговли у продавца противоположного пола на 10 % более выгодные цены.

6. Нерасказанные легенды

“Черная книга: Нерассказанные легенды” лежит в пещере Бенконгерик (северо-западная часть Солтхейма) в комнате за Стеной Слов.

Видео-прохождение локации “Нерассказанные легенды”:

Драконорожденному даются на выбор следующие таланты:

1. Черный рынок — совершает призыв дремора торговца на 15 сек, с которым герой может торговать. В наличии у него есть только 2000 золота. Уровень товаров зависит от уровня Довакина.
2. Тайный прислужник (слуга) — призывает дремора лакея на 15 сек, который поможет в переноске вещей. Во время передачи предметов время не расходуется. Способен унести 148 единиц веса.
3. Знание барда (Бардовское знание) — призыв призрачного барабана, который увеличивает скорость восстановления запаса сил на 50 % у Драконорожденного и его спутников в течение 300 сек.

7. Пробуждающие сны

“Черная книга: Пробуждающие сны” — единственный из 7 томов, который не дает никаких способностей, а позволяет сбросить одно древо навыков в обмен на одну душу дракона. Это можно будет сделать по завершению квеста “На вершине Апокрифа”.

Местоположение данного артефакта — Храм Мирака.

В него главный герой 100 % попадет (аж два раза) во время выполнения главного сюжетного квеста дополнения Dragonborn:

1. Первый раз — героя встретит Мирак возле стены с новым Криком и отправит назад в Солтхейм.
2. Второй раз — уже можно будет изучить книгу до конца после победы над Мираком. Так как появится Саротар, который сможет донести героя к нужному месту. Прочитать том повторно можно будет через инвентарь.