20 ноября 1990 года был арестован печально известный серийный убийца Андрей Чикатило. Неизвестно, сколько еще он мог оставаться на свободе и как долго отпирался бы после задержания, если бы не врач-психиатр Александр Бухановский.
Когда в 1986 году капитан милиции Виктор Бураков явился к доценту кафедры психиатрии Ростовского мединститута Бухановскому с просьбой о содействии, тот категорически отказался. «Не мой профиль». Бухановский посвятил годы изучению клиники нехимической зависимости. Совершение «многоэпизодных преступлений» на сексуальной почве — тоже проявление такой зависимости, но чего ждать от милиции?
К тому времени в разных концах Союза поймали уже 13 серийных убийц, за которыми числилось от 3 до 13 жертв. Их тихонько расстреливали, не отдавая психиатрам для изучения.
Ведь маньяков «у нас» быть не может, это позорное явление существует только в странах «загнивающего капитализма». С чего это органы вдруг обратились к медицинской науке?
Тогда Бураков достал из дела фотографии растерзанных жертв — 23 юных мальчиков и девочек, и Бухановский дрогнул. Его родной дочери было тогда 15 лет, и убийца ходил с ней по одним улицам. Психиатр согласился консультировать следственную группу на условии, что сам будет ставить себе задачи. Днем он продолжал обычную работу, а ночами изучал материалы дела.
Там, где следователь видит только членовредительство, психиатр подмечает определенную стадию развития болезни, и для него немалая разница в том, например, вырваны у жертвы глаза или выколоты. Поскольку начались убийства в 1978 году, за восемь лет прослеживалась определенная динамика.
Первое, что удалось установить, — это метеозависимость маньяка. Сопоставив даты преступлений со сводками погоды, Бухановский показал, что «эксцесс» происходит, когда падает атмосферное давление.
Больше всего жертв было летом 1984 года с его грозами и смерчами. Такая закономерность указывала на органическое поражение головного мозга. Накладывая эту зависимость на слабую половую конституцию, можно строить «проспективный портрет». Так Бухановский назвал психологический очерк, с которого теперь начинается расследование таких преступлений по всему миру.
В этом портрете было все: рост от 170 сантиметров, возраст от 45 до 50, астеническое телосложение, слабое либидо, дистония, проблемы с ЖКТ, гуманитарное образование, работа в отделе снабжения, манера одеваться; был даже описан портфель, в котором убийца носит нож, шпагат и вазелин.
Ездит он на электричках и автобусах, знакомится со своими будущими жертвами в людных местах, привлекают его девушки, которых иногда «замещают» мальчики. В их внешности важен невысокий рост, русые волосы и неправильный прикус либо неровное расположение зубов.
Следствие приняло «проспективный портрет» к сведению и стало проверять буйных душевнобольных из клиник (Бухановский говорил, что «хроники» тут ни при чем, потому что убийца проявляет себя лишь при определенных обстоятельствах, а так он самый заурядный человек) и лиц из среды ЛГБТ (тут под подозрение попал сам Бухановский, который оказывал помощь людям, сделавшим операцию по изменению пола).
Наконец, осенью 1990 года был задержан настоящий убийца Чикатило, подходивший под ориентировку. Оказавшись в кабинете начальника УВД Ростовской области, он уже было собрался все рассказать, как тут руководитель следствия Исса Костоев заявил, что будет допрашивать его один на один завтра. Он не столько хотел забрать себе все лавры, сколько знал, как опаснейшие бандиты ломаются от давления, на которое он был большой мастер.
Только назавтра убийца ничего не сказал. Девять дней Костоев «колол» его и получил массу признаний: что в бытность педагогом ПТУ Чикатило приставал к мальчикам, что воровал по мелочи, что щупал порой девочек и даже — о ужас! — изменял жене.
То же самое он повторял подсаженным к нему стукачам, но о кровавых делах — ни звука. Результат обыска в его доме был нулевой, изобличающих улик на месте убийств не было. Ни угрозы, ни обещания не действовали.
Бухановский понимал, почему маньяк молчит: он стесняется. Во время жутких «эксцессов» он получал самые сильные интимные ощущения в своей жизни. О таких вещах могут не сказать даже под пыткой. Тогда Бухановского уже официально прикомандировали к следственной группе. 29 ноября 1990 года психиатр и маньяк остались один на один в кабинете изолятора КГБ, где Чикатило держали как особо опасного убийцу. На эту беседу его привели без наручников.
Начал Бухановский с заявления, что он врач и не оценивает дела обвиняемого ни с правовой, ни с моральной точки зрения: он здесь, чтобы оказать помощь. И дал Чикатило почитать избранные места из его «проспективного портрета», который с 1986 года изрядно распух.
Это была глава о деспотичной матери, которая никогда не ласкала сына (Бухановский ввел в психиатрию термин «мать Чикатило» как определенный психологический тип, воспитывающий серийных убийц). Об отце, чахлом и забитом матерью человеке, который участвовал в воспитании только поркой. О голодном детстве в деревне, где их семья была самой бедной.
И тут Чикатило заплакал. Да, сказал он, после войны был голод, и, пока отец сидел в лагере как бывший военнопленный, мы голодали больше всех. А соседи обезумели и стали настоящими людоедами.
Старшего брата Чикатило односельчане съели, когда тот вышел погулять за ворота. Поэтому распухший от голода маленький Андрей боялся показаться на улице… От невыносимых мук детства, травли в школе, нищеты, неудач с девушками маньяк перешел к своему первому убийству.
Потом он изложил всё Костоеву. На следственных экспериментах показал все 53 эпизода. 20 августа 1991 года, в тот самый день, когда вокруг Белого дома ездили танки и грудью стояли защитники новой России, Чикатило привезли на психиатрическую экспертизу в Институт им. Сербского. Там его признали вменяемым. Ростовский суд приговорил Чикатило к высшей мере, которую поспешили привести в исполнение, пока не был еще объявлен мораторий на смертную казнь.
Японские нейрофизиологи предлагали огромные деньги за мозг Чикатило. Это же эталон органических поражений, свойственных серийным убийцам!
Того же просил Бухановский, напоминая начальнику Ростовского УВД о своих заслугах перед следствием. Начальник ответил, что по всей стране смертный приговор приводится в исполнение выстрелом в голову и менять порядок ради одного человека никто не станет.
Нечистая сила Психологический портрет Чикатило
Маньяк или серийный убийца Андрей Романович Чикатило (1936-1994) совершил несколько десятков жестоких убийств. Точное количество преступлений неизвестно. Предполагается, что их было около 70. Следствие доказало 53 убийства, сам преступник сознался в 56. Верховный Суд Российской Федерации признал только 43 злодеяния, подтверждённых неопровержимыми доказательствами. Но этого хватило, чтобы привести в исполнение расстрельный приговор. Возмездие свершилось 14 февраля 1994 года в вечернее время в Новочеркасске.
Серийный убийца Чикатило
Первое преступление изувер совершил 22 декабря 1978 года. Последнее злодейство датируется 6 ноября 1990 года. Арестовали Чикатило 20 ноября того же года. На этом череда страшных убийств, потрясавших долгие годы Ростовскую область, закончилась.
Вначале совершаемые маньяком преступления не рассматривались как серийные. Предполагалось, что убийства совершают разные преступники. Лишь в 1983 году следствия по шести жертвам были объединены в одно производство. Следователям стало ясно, что они столкнулись с серийным убийцей. Было выдвинуто предположение, что это психически больной гражданин.
Однако впоследствии данную версию признали ошибочной. Следствие пришло к выводу, что в Ростовской области орудует изувер, не отягощённый умственной отсталостью. А тем временем количество убийств перевалило за 30, и следователи решили обратиться за помощью к психиатрам, чтобы получить психологический портрет серийного убийцы. Составить его взялся доктор медицинских наук, психиатр, профессор Бухановский Александр Олимпиевич.
На основании имеющихся фактов Бухановский и создал психологический портрет Чикатило. Но сам профессор назвал его проспективным портретом преступника. Данный труд получился большим и занял 85 страниц машинописного текста. Но в данной статье нет смысла приводить его подробно. Ниже даются только основные выкладки и заключения, отражающие подлинную суть маньяка-убийцы.
Чикатило показывает следователям, как убивал одну из жертв
Бухановский утверждал, что преступник был психически здоровым человеком. Он имел вполне нормальную внешность, не вызывающую опасение и настороженность. В общении мог расположить к себе людей, вызвать у них чувство доверия. О себе мнения был высокого, хотя в работе больших высот не достиг. Имел чёткий план по выслеживанию потенциальных жертв, знакомству с ними и заманиванию в безлюдные места.
Этот план видимо дал хорошие результаты в 2-3 случаях и после этого стал системой. Преступник его чётко придерживался и не пытался придумать что-то новое. По своей сути относился к людям с традиционной сексуальной ориентацией. В то же время среди его жертв насчитывалось два десятка мальчиков в возрасте от 7 до 16 лет. Их Бухановский охарактеризовал как символические жертвы. По всей видимости маньяк вымещал на них те унижения, которые терпел в подростковом возрасте от своих ровесников.
Без всякого сомнения маньяк являлся некросадистом (некрофильным садистом), то есть получал психологическое и сексуальное удовольствие от самого процесса убийства. Он наблюдал за мучениями людей, за их смертью и испытывал при этом наслаждение, граничащее с блаженством.
При нападении сразу бил жертву по голове. Тем самым он приводил её в беспомощное состояние. Обладал силой выше средней и имел высокий рост от 180 см и выше. Во время глумления над жертвой выкалывал ей глаза, так как боялся взгляда того, кого убивал. Главным оружием являлся нож. Им маньяк наносил удары и отрезал части тела в качестве трофеев.
Уже после ареста Чикатило рассказал следователям, что во время убийства он полностью терял контроль над собой. Убив человека, долго не мог успокоиться. Ходил кругами вокруг трупа и втыкал нож в стволы деревьев. При этом не соблюдал никакой осторожности, находясь в лесополосе. Рядом часто находились тропинки, на них в любую минуту могли появиться люди, но убийцу это абсолютно не волновало. Он успокаивался и приходил в себя лишь минут через 15-20 после совершённого преступления. Это был самый настоящий зверь в человечьем обличье.
Чикатило в зале суда
Профессор Бухановский довольно точно определил возраст преступника. В своём проспективном портрете он указал возрастной интервал в пределах от 25 до 50 лет. Но больше склонялся к мнению, что убийце 45-50 лет. Именно в это пятилетие у мужчин чаще всего развивается парафилия (разного рода сексуальные предпочтения).
Судя по местам преступлений, напрашивался вывод, что преступник довольно подолгу отсутствовал дома. Или жене было всё равно, что мужа долго нет рядом, или его работа имела связь с командировками. Также ряд факторов указывал на наличие собственного автомобиля.
Что же касается желания убивать, то оно переполняло преступника полностью. Он мог временно прекратить совершать преступления из страха быть задержанным, но навсегда отказаться от убийств было выше его сил. Он бы убивал, убивал и убивал, пока арест или смерть не прекратили бы эту жуткую кровавую вакханалию.
Своих жертв серийный убийца выбирал не случайно. Он руководствовался определённой селекцией, при этом она, скорее всего, была неосознанной. Предпочтение отдавалось женскому полу, а мальчики, как уж говорилось, выступали в роли символических жертв. На них выбор падал тогда, когда долго не попадались женщины или девочки.
Особое желание вызывали женщины в возрасте 16-20 лет, русые, ростом 155-165 см, худощавые. То есть тип женщины-подростка. Данные характеристики зрительно стимулировали преступника, побуждали его к немедленному знакомству. Но во время беседы маньяк старался, чтобы потенциальная жертва не раскрывала ему своих индивидуально-личностных качеств. Она должна была оставаться анонимной, так как убийца боялся установления эмоциональной связи.
В заключении, давая психологический портрет Чикатило, профессор Бухановский подчеркнул, что у преступника сексуальное наслаждение возникало лишь в обстановке максимального господства над жертвой. Это давало ему ощущение абсолютного могущества. Мысль, что он может распоряжаться мальчиком или девушкой как вещью, приводила его в неистовство, что характерно для садистов.
Данный проспективный портрет был написан в 1986 году. Когда маньяка наконец-то задержали, и началась череда допросов, то быстро выяснилось, что именитый психиатр во многом оказался прав. Он довольно точно обрисовал жуткую личность, имея лишь информацию о жертвах и местах преступлений.
Чикатило в тюремной камере
Но может быть всё же Андрей Романович Чикатило представлял собой психически больного человека, не ведающего в силу своей болезни, что он творит? Нет, после задержания маньяка была проведена не одна психологическая экспертиза. Все специалисты сошлись во мнении, что серийный убийца был абсолютно здоровой личностью.
Осуществляя очередное преступление, он прекрасно владел ситуацией, контролировал её развитие в том направлении, в котором ему было нужно. Всегда проявлял предусмотрительность при выборе жертвы, что полностью исключало импульсивность и непредсказуемость.
Но, убивая людей, неужели он не задумывался, что когда-нибудь обязательно наступит расплата? Да, он думал о возмездии, но мысль о собственном интеллектуальном превосходстве над работниками правоохранительных органов являлась тем аргументом, который успешно подавлял страх.
Однако в данном вопросе серийный убийца ошибся. Следователи проделали огромную работу и сумели найти преступника. А неоценимую помощь им в этом оказал психологический портрет Чикатило. Именно сотрудничество следственного аппарата РСФСР и специалистов от психиатрии дало нужный результат. Опасный преступник был задержан, а суд поставил в этом сложном деле логическую точку.
Андрей Полищук
Очень трудно писать о человеке, которого никто не знает.
Впрочем, это не совсем так. В узком кругу этот человек хорошо известен.
Александр Бухановский — доктор медицинских наук, профессор юридического факультета Ростовского государственного университета, в Ростовском медицинском университете заведует кафедрой психиатрии и наркологии. Он же — глава лечебно-реабилитационного центра “Феникс”. Кроме того, профессор Бухановский — член двух американских академий: Академии судебных наук и Академии психиатрии и права. Еще — почетный член Ассоциации европейских психиатров (этого звания удостоены лишь четверо российских специалистов).
Не так давно его приглашали в Нью-Йорк — прочесть лекцию для выпускников Академии ФБР. Авторитетнейший международный журнал, издающийся в США, — “Поведенческие науки и закон” — в одном из ближайших номеров публикует статью Бухановского, предоставив под нее 30 страниц (всем другим авторам журнал предоставляет не более 10 страниц своей площади).
Александр Бухановский — крупнейший в мире специалист по серийным убийцам.
Я познакомился с Бухановским в 1992 году в Ростове-на-Дону, когда вел репортажи “из зала суда” во время процесса по делу Чикатило. Я имел возможность на протяжении многих дней наблюдать убийцу, говорить с теми, кто имел непосредственное отношение к этой трагедии. Сумел даже заглянуть в некоторые страницы уголовного дела. Поэтому сначала — небольшое предисловие к интервью с профессором Бухановским.
К началу судебного процесса жителю Ростова Андрею Романовичу Чикатило исполнилось 56 лет. С декабря 1978 по ноябрь 1990 года он совершил с особой жестокостью 53 убийства на сексуальной почве. “В том числе (цитирую по судебному делу. — М.Д.): а) 21 мальчика в возрасте от 8 до 16 лет; б) 14 девочек в возрасте от 9 до 17 лет; в) 18 девушек и молодых женщин”. В зале суда были оглашены чудовищные подробности убийств: множественные ножевые ранения жертв, уже у мертвых — разрезанные животы, отрезанные молочные железы, вырезанные половые органы…
Были арестованы несколько человек. У одного из них признания были выбиты, он признался и был расстрелян. Между тем убийства продолжались.
Этим делом автономно занимались три следственные группы. В конце концов ближе всех к Чикатило подобралась группа, которой руководил Виктор Бураков. И не в последнюю очередь потому, что Буракову помогал психиатр Александр Бухановский. В 1986 году он выполнил “проспективный портрет преступника” (термин, введенный Бухановским): 67 страниц плотного машинописного текста. Он угадал практически все: возраст, рост, “астеническое телосложение”, болезни (вегетососудистая дистония), род занятий. Бухановский предсказал одежду убийцы и даже его портфель, с которым Чикатило не расставался и в котором носил орудия преступлений.
Когда его все-таки арестовали, ситуация создалась сложная. Прямых улик против Чикатило не было, а от показаний он категорически отказывался. Срок содержания под стражей истекал, подозреваемого предстояло выпустить. И тогда Бураков вновь пригласил Бухановского. Психиатр проработал с убийцей день — с утра до вечера, — а наутро Чикатило начал давать показания.
Во время процесса и позже я неоднократно пытался взять интервью у Александра Бухановского. Он отказывался. Более всего меня интересовал вопрос: вменяем ли Чикатило? На суде была представлена лишь одна точка зрения — Института им. Сербского. Многие психиатры, особенно в то время, полагали, что школа, представляемая Институтом Сербского, весьма тенденциозна: многие годы институт занимался не столько наукой, сколько политикой, признавая невменяемыми инакомыслящих.
Суд поддержал точку зрения психиатров института: Чикатило вменяем. И приговорил его к расстрелу.
За прошедшие годы — после суда над Чикатило — Александр Бухановский не дал ни одного интервью. Это — первое.
— Александр Олимпиевич, как случилось, что вы начали заниматься серийными убийцами?
— Как раз с Чикатило все и началось.
Как-то пришел ко мне Виктор Бураков, тогда — капитан (сейчас он генерал). Он искал возможные подходы к убийце. Тогда ведь и термина у нас такого не было — “серийный убийца”… Поначалу разговора у нас не вышло. Я сказал: не моя тема. Но Бураков был настойчив. Мы встречались еще несколько раз, в конце концов он открыл передо мной уголовное дело и показал фотографии: растерзанные трупы детей. Я чуть с ума не сошел, моей дочке было тогда 15 лет. И я сказал: давайте попробуем.
— С чем вы работали?
— С оперативными данными. Ну, может быть, не со всеми, точно я не знаю. Мне предоставили свидетельские показания — как и откуда пропадает ребенок. Описания мест происшествий. Акты вскрытий и экспертиз. Все это привозили мне домой: я люблю работать только у себя дома. Причем с этим делом я работал ночами, потому что днем был занят в институте.
— Практически вы начинали с нуля?
— В случае с Чикатило многое пришлось изобретать, строить соответствующие таблицы с алгоритмами поведения этого человека. Мы впервые работали с серийным убийцей.
— Но ведь в ту пору была версия, будто речь идет не об одном убийце, а о нескольких…
— Версий было много. Будто бы один из убийц — гомосексуалист, в Ростове перешерстили тогда всех гомосексуалов. Или что убийца — шизофреник. Была даже версия, согласно которой убийцей был медик, занимавшийся трансплантологией органов. Кстати, по этой версии я тоже попал в число подозреваемых, поскольку занимался проблемой транссексуалов.
— Вы и сейчас занимаетесь этой проблемой?
— У нас накоплен огромный материал в этой области — пожалуй, самый большой в Европе. Первую операцию мы сделали в 1972 году, когда это было абсолютно запрещено. С тех пор — более 500 случаев. Хотя в те годы положение в этой сфере было странное: во всех странах проблема транссексуалов есть, а у нас ее как бы нет.
— Вернемся к вашей работе по делу серийного убийцы.
— Мое описание преступника (напомню: в тот момент еще никто не знал, что речь идет о Чикатило) произвело впечатление на Буракова, мы стали тесно сотрудничать. Я участвовал в обучении оперативной группы. Дело в том, что оперативники совершенно не представляли, о чем идет речь. Я читал им лекции по криминальной психиатрии. Кроме того, я консультировал некоторые оперативные мероприятия. К примеру, группа Буракова разработала операцию под названием “Манок”. В те места, где мог появиться преступник, подсаживали оперативника, который изображал психически неполноценного человека, — именно на таких преступник “западал” в первую очередь. Оперативником была женщина. На три дня я поместил ее в клинику, чтобы она переняла манеру поведения некоторых больных. Об этом никто не знал — ни персонал, ни больные.
— Операция “Манок” сработала?
— Нет. Операций, кстати, было несколько. Иногда кого-то задерживали, Бураков мне звонил, даже ночью: просил приехать и “посмотреть” — не может ли очередной задержанный оказаться тем убийцей.
— Как вы это определяли?
— Я выстроил модель психического заболевания этого человека. В дальнейшем, когда Чикатило был арестован, моя модель полностью подтвердилась. Это был человек с органическим заболеванием мозга и последующими изменениями характера. При встрече с задержанным мне нужно было определить, соответствует ли ему мое описание.
Я обращаю ваше внимание: я работал не как эксперт, а как врач. Серийные убийства (или иные серийные противоправные действия) иначе называются так: многоэпизодные преступления, совершенные в условиях неочевидности. Для следователя эта неочевидность означает только одно — отсутствие явного мотива и материальных улик преступления. Врач видит ситуацию иначе. Серийный преступник оставляет следы, которые следователь лишь фиксирует. А врачу они говорят о многом. Например, манипуляции с глазами: когда преступник выкалывает своим жертвам глаза или вырывает их из глазниц. Случайностей здесь не бывает, эта жестокость свидетельствует об определенном этапе развития болезни.
Подобные следы оставлял и Чикатило. Изучив эти следы, я и составил проспективный портрет.
— Почему же им не воспользовались?
— Ну это все-таки не фотопортрет и даже не фоторобот. Этот портрет — психологический и поведенческий, хотя некоторые внешние данные в нем присутствовали.
— Как случилось, что его все-таки задержали?
— В тех местах, где он мог появиться, были организованы засады. На одну из них он и вышел после очередного убийства. Могли и отпустить — никаких улик при нем не было. Разве что несколько неряшливый вид… Задержали, а немного позже выяснилось, что его один раз уже арестовывали при аналогичных обстоятельствах, но тогда — выпустили.
— Вас известили о его аресте?
— Ну что вы! Это была совершенно секретная информация, а в оперативную группу я ведь не входил. Меня приглашали, так сказать, для разовых консультаций.
— И когда же вы понадобились?
— На 9-й день. Приехал Бураков и говорит: задержали человека, по всем признакам — вроде бы тот самый убийца, но улик никаких, а со следствием он, мягко говоря, не сотрудничает.
— А еще через день согласно УПК его нужно выпускать…
— Способов для продления срока содержания под стражей было достаточно… Короче говоря, мы поехали. Только на этот раз не в отдел милиции, как раньше, а в управление КГБ: Чикатило держали в изоляторе комитета. Мне предоставили кабинет начальника следственного управления и привели задержанного.
— Он был в наручниках?
— Нет.
— Когда вы поняли, что он — тот самый серийный убийца, вам не стало страшно?
— Страшно не было. Видите ли, он становился убийцей лишь в определенных обстоятельствах. Я уже достаточно хорошо представлял себе его характер. По ходу беседы с ним степень совпадения реальных черт Чикатило с моими предварительными разработками оказалась практически полной.
— Сколько времени вы с ним разговаривали?
— Весь день. Мы сидели друг против друга. Сначала я объяснил ему, что я врач и моя задача — помочь ему. Я не следователь и не судья, говорил я, поэтому я не собираюсь оценивать ваши поступки с точки зрения права или морали. Может быть, то, что с вами произошло, — не вина ваша, а беда. И лучше врача никто этого не поймет… Я положил перед ним некоторые выборочные места из моего заочного исследования — там, где я описывал его детство и юность, его семью, родителей. Он прочитал и разрыдался. Во время нашего разговора он вообще часто плакал. Как ребенок. Я дал ему выговориться. Он говорил поначалу сумбурно, а потом все более связно и подробно.
— Вы фиксировали его рассказ?
— Процессуальных документов для таких случаев тогда не было. Я вел не протокол допроса, а историю болезни. К сожалению, она оказалась невостребованной, так до сих пор она и лежит у меня. Хотя там есть уникальные вещи. Кроме того, по моей просьбе он написал что-то вроде сочинения, используя те слова, которые я ему продиктовал. Мы часто используем такой прием психологического тестирования. Это сочинение тоже находится у меня.
— К каким выводам вы пришли после беседы с Чикатило?
— То, что он и был тем самым убийцей, я понял почти сразу. Кроме того, я понял, почему он не хотел сотрудничать со следствием. Дело не только в том, что Чикатило таким способом защищался. Человеку трудно говорить об интимных вещах. Он абсолютно уверен в том, что его фантазии — уникальные и что только он способен на подобные действия. Хотя это, конечно же, не так. Какие-то мысли мы прячем сами от себя, вытесняем их в подсознание. А уж признаться в них другому человеку и вовсе невозможно. Срабатывает механизм психической и психологической защиты. Обычный следователь, не знакомый с основами психиатрии, преодолеть этот барьер не в состоянии. Это может сделать только врач-профессионал.
Иногда следователи просят меня: помогите, используйте гипноз… Врач не имеет права этого делать — влиять на волю обвиняемого вопреки его желанию. Только если человек хочет этого сам и только с единственной целью с моей стороны — вылечить. Я владею гипнозом, но в случае с Чикатило он не понадобился. Я был первым человеком, которому он признался в том, что совершал. Он рыдал, корил свою судьбу и людей, которые его окружали. Много говорил о своей жене, она была для него кем-то вроде святой. Но практически ни слова — о своих детях.
— Я читал, что такие люди склонны к мистике…
— Чикатило не был исключением. Он говорил о некой потусторонней силе, которая им якобы руководила. Он даже высчитал те периоды, когда эта сила на него воздействует.
Сам я отнюдь не мистик, я атеист. Но есть в этой истории какой-то мистический элемент, который я до сих пор не осознал. Я ведь работал не только с Чикатило, но и с родственниками его жертв. Так вот: все они (я подчеркиваю — все!) говорили о том, что у них было предчувствие беды, которая должна произойти с их детьми. Есть такое явление: перенос сегодняшнего представления в прошлое. Но чтобы абсолютно разные люди говорили об одном и том же — такое бывает крайне редко.
— Во время судебного процесса над Чикатило я задал вам вопрос, на который вы тогда отказались отвечать. Я повторю его сейчас: Чикатило был болен?
— Вы же знаете, как на этот вопрос ответили психиатры из Института имени Сербского.
— Я спрашиваю не их, а вас.
— По моему мнению, он был болен.
— Чем?
— На этот вопрос нельзя ответить односложно. Наши исследования показывают, что у серийных убийц предрасположение к болезни состоит как бы из трех компонентов. Первый — морфологический: органическое поражение головного мозга. У Чикатило оно было якобы связано с неблагоприятными родами и травмами головы. Мы исследовали мозг 24 серийных убийц и доказали: поражение головного мозга у них — врожденное. Это значит, что его можно выявить еще в раннем детстве.
Другой компонент — половая конституция. Она может быть сильной, средней и слабой. Любая из них — это возможность зачать ребенка, умение адекватно провести половой акт, дав партнеру необходимые ощущения. Но человек с сильной половой конституцией способен провести акт в любых условиях: на улице, в метро, при стечении народа. А для человека со слабой конституцией необходимы определенные условия. Если их нет — может возникнуть “слом”, появляются проблемы.
И, наконец, специфические черты характера. Серийные убийцы в большинстве своем — это садисты: жестокие, опасные, агрессивные сексуальные преступники. Не все серийные преступники обязательно проявляют жестокость, пример тому — педофилы. У садистов резко нарушена коммуникабельность, они не способны к сочувствию, к сопереживанию. У нормального человека две системы общения: вербальная и невербальная. Причем в неформальной обстановке невербальная система зачастую является основной. Ну, например: женщина вам говорит “нет”, но в ее интонации и поведении вы улавливаете “да”. Для садистов такие оттенки недоступны, они способны лишь к формальной коммуникабельности. При этом в обычной, формальной ситуации они ничем не отличаются от нас.
Вот тот же Чикатило: в армии он был одним из лучших. Он даже в партию там вступил. А в неформальной ситуации, когда общение происходит на невербальном уровне, когда нужна интуиция, такие люди не понимают происходящего, они становятся как бы слабоумными, причем остро чувствуют эту свою ущербность. И потому таких неформальных ситуаций они тщательно избегают. В армии, когда все шли в увольнение — на танцы, к девочкам, — Чикатило шел в ленинскую комнату и занимался “политической подготовкой”. Но компенсации не наступало — напротив: болезненное состояние усиливалось.
У этих людей нет навыков самозащиты. В детском и подростковом возрасте они были объектами насилия со стороны сверстников, хотя физически они зачастую сильнее тех, кто их обижал. Но защитить себя они не в состоянии. Возникал комплекс неполноценности, пониженная самооценка, которая с годами усиливалась. Половая конституция у них слабая, затруднения в общении с женщинами еще более усиливают комплекс неполноценности. И вот однажды — не обязательно, но возможно — этот человек обнаруживает, что насилие над другим человеком, власть над ним, превращает его из ничтожества (как он о себе думает) в господина. В этом — истоки садизма.
— Роль семьи вы сбрасываете со счетов?
— Нет, конечно. Но это особая, большая тема. Скажу только, что эти люди — из семей с доминирующей ролью матери. Мать в такой семье — тиран, отец оттеснен на периферию воспитательного процесса, а если и вмешивается в него, то наскоками и, как правило, жестокими телесными наказаниями. Ребенок в этой семье эмоционально отвержен, он как бы лишний. Плюс элементы ханжеско-пуританской морали.
— Но, вероятно, есть какие-то особые обстоятельства, после чего такой человек становится насильником или убийцей?
— Да, они существуют. Вот пример: некто Сливко из города Невинномысска. Он убивал мальчиков. Врачи поставили ему диагноз: органическая психопатия. В действительности у него, безусловно, были органические изменения мозга. Половая конституция — слабая, с детства его преследовали комплексы. На этом фоне в 18-летнем возрасте он оказался свидетелем ДТП: машина сбила мальчика. Ребенок был одет в пионерскую форму. Картина — ярко контрастная: белая рубашка, красный галстук, черные брюки и отполированные до блеска черные ботинки; все это в крови, агонизирующее тело вздрагивает… В таких случаях может возникнуть сексуальная реакция на неспецифические раздражители. Это и случилось со Сливко: от увиденного он был в ужасе, который сопровождался мощным сексуальным возбуждением, эрекцией и семяизвержением. Возникло то, что мы называем патологическим генератором.
Конечно, это не означает, что генератор начинает действовать сразу: увидел, испытал возбуждение и на следующий день убил. Обычно между подобным фактором и действием — достаточно большой срок. Сначала это воспоминание, потом к нему добавляются фантазии, которые становятся все более изощренными и жестокими. И наконец — начинаются убийства. Как и фантазии, раз от разу все более изощренные и жестокие.
— Вы сказали, что Чикатило был болен. Почему же его все-таки расстреляли?
— Наличие психической болезни еще не означает, что человек будет признан невменяемым.
— Спрошу по-другому: когда Чикатило убивал — он отдавал себе отчет в том, что делал?
— У меня есть формальная причина не отвечать на ваш вопрос: я не участвовал в психиатрической экспертизе.
— Но у вас может быть личное мнение на сей счет — мнение специалиста.
— Тогда я отвечу вам так: по новому Уголовному кодексу Чикатило мог быть признан ограниченно вменяемым. Это означает назначение принудительного лечения в условиях отбытия наказания.
— Мне рассказывали, что японские ученые предлагали огромные деньги за возможность исследовать мозг Чикатило.
— Такая идея исходила и от нас. Правда, не подкрепленная обещанием денег. Когда Чикатило был приговорен к высшей мере наказания, я обращался к начальнику Ростовского управления внутренних дел, чтобы мозг Чикатило был сохранен. Это ведь был классический пример серийного убийцы, его мозг должен был стать предметом международных исследований… Но мне ответили, что есть установленная процедура смертной казни — выстрел в голову. И менять эту процедуру из-за одного случая никто не собирается.
— Насколько я знаю, после Чикатило вы начали заниматься серийными убийцами. Есть ли у вас какая-то статистика?
— Мы собирали и собираем ее по крупицам. Официальная статистика серийных убийств у нас в стране не велась и не ведется до сих пор. Я не понимаю почему.
Некоторые выводы из полученной нами информации были поразительными. Оказалось, что Ростов и Ростовская область — на первом месте в мире по числу серийных убийц. С 1987-го по 1997 год — 34 серийных убийцы. Возникло даже предположение, что у нас тут какая-то природная аномалия.
— Какие случаи из вашей практики вам запомнились?
— Еще не закончился суд над Чикатило, начались убийства в Таганроге. Убийцу прозвали “черноколготочником”: он убивал девушек 17—18 лет, на которых были черные колготки. К тому моменту, когда все тот же Бураков попросил меня заняться этим делом, “черноколготочник” совершил пять убийств.
Мы пошли на беспрецедентный для того времени шаг. Я подготовил сценарий телепередачи, целый месяц ее анонсировали на всю область. Задача ставилась так: во время передачи “черноколготочник” обязательно должен сидеть перед телевизором.
В начале передачи я извинился перед аудиторией, сказав, что обращаюсь только к одному человеку — к убийце. Я — врач, я пойму тебя лучше других, я тебя не обвиняю. Я многое знаю о твоей жизни (к тому времени у меня уже был готов его проспективный портрет) и даю тебе шанс: не усугубляй свою вину, найди меня сам.
— Он обратился к вам?
— Нет. Но самое удивительное было в том, что с этого момента убийства прекратились. Мы возликовали. А впоследствии оказалось, что “черноколготочник” даже не видел эту передачу. Просто в тот момент у него появилась женщина, которая взяла на себя (конечно, не сознавая этого) функции сексотерапевта. Спустя год они расстались, и он совершил еще две попытки убийства. Во время второй его задержали.
— Приговорили к расстрелу?
— Да, но не расстреляли: был введен мораторий на смертную казнь. Потом его показывали в одной из телепередач. Он сказал, что лучше смерть, чем пожизненное заключение.
— Он тоже был больным человеком?
— Безусловно.
Проблемы тех, кого мы потом называем серийными убийцами, возникают в детстве или в подростковом возрасте. Именно тогда формируется зависимое поведение. Примеров такого поведения множество. Есть зависимость, связанная с использованием мобильных телефонов. С азартными играми, с компьютерами. С фанатизмом — фанаты спортивные и фанаты поп-искусства…
— Если зависимое поведение — болезнь, следовательно, ее можно лечить. Как можно лечить толпу фанатов?
— Толпу — нельзя. А каждого фаната в отдельности — можно. Конечно, в том случае, если он добровольно обратится за помощью. Кстати, практически все сексуальные отклонения, в том числе и садизм, — это формы зависимого поведения.
— Что вы называете “сексуальными отклонениями”?
— Есть медицинский критерий: это грубое нарушение взаимоотношений с партнером, пренебрежение им, — когда сексуальная деятельность угрожает здоровью или жизни партнера.
— Вы хотите сказать, что серийного убийцу можно лечить?
— Мы их лечим. Кроме того, занимаемся профилактикой.
— То есть вы можете распознать будущего серийного убийцу?
— Мы можем с достаточной долей вероятности предположить, каким может вырасти тот или иной ребенок. Но для этого нужно, чтобы его к нам привели.
Дело в том, что официальная психиатрия полагает, будто садизм (а он относится к расстройствам сексуального поведения) не может проявляться в детстве. Если такие случаи и есть, то в специальной литературе они не описаны и официально не фиксируются. А они, эти случаи, есть. 60% будущих серийных убийц в детстве обнаруживали специфически жестокое отношение к животным.
Как-то ко мне привели 12-летнего мальчика. Его мама была в ужасе: он убивал животных, причем не просто убивал, а растягивал этот процесс во времени — он их распинал. Ежиков, котят, щенят… При этом, наблюдая за их мучениями, он онанировал.
Есть распространенное заблуждение, будто дети, убивая животных, получают от этого удовольствие. Это не так: они уходят от неудовольствия. Подросток меняет свое состояние — у него возникает чувство торжества от того, что он может распоряжаться чужой жизнью. То же происходит и с серийным убийцей.
Мы работали с этим мальчиком почти 12 лет, сейчас ему 24. Он сам все нам рассказал. В том числе и о своих фантазиях — убивать не животных, а людей. С ним работали два врача — детский психиатр и психотерапевт. Мы подбирали ему лекарственные препараты, вели реабилитационную работу. Практически мы вместе с ним учились в школе. Кстати, он оказался прекрасным учеником, очень сообразительным. Беда была в том, что жил он не в Ростове. С каждым разом матери было все труднее привозить его к нам, промежутки между посещениями увеличивались. А его аномальное поведение — прогрессировало. Он поджег несколько складов, попытался устроить крушение поезда… А в периоды особенного дискомфорта он начал ходить на кладбище.
Особенно ему нравилось наблюдать, как хоронят женщин. Любого возраста — лишь бы женщина. Это зрелище его подстегивало, давало пищу для фантазий. Потом он разрыл несколько свежих могил, вскрывал гробы — ласкал недавно умерших женщин, испытывая при этом сексуальное возбуждение, мастурбировал. А мечтал о живых женщинах, которых он сам будет убивать. Но понимал, что ни по возрасту, ни по своим физическим данным сделать он этого не сможет. Он боялся, что его поймают.
Мы смогли вернуться к интенсивной работе с ним. Он начал ухаживать за девочками, узнал, что такое нормальные интимные отношения. Окончил школу, поступил в престижный институт. Как мы говорим — компенсировался.
— Может быть, такой человек и без вашего вмешательства не стал бы серийным убийцей? А если вы его лечите — то как долго?
— Мы ведь не утверждаем, что он обязательно станет серийным убийцей. Мы говорим: велик риск — он развивается так же, как серийный убийца. А лечить нужно долго, может быть — всю его жизнь. А этот молодой человек, о котором я рассказываю, поступив в институт, приезжал к нам все реже и реже. Два-три раза в год. Настаивать мы не имеем права, с его стороны обращение к нам должно быть добровольным. Несколько раз мы говорили с его матерью, но это не помогло. Спустя какое-то время он совсем перестал приезжать к нам. А через два года после этого — совершил первое убийство. На сегодняшний день за ним три убийства и 17 покушений. Он арестован, вскоре состоится суд.
— У вас есть другие подобные пациенты?
— Есть. Один из них совершил серьезнейшие преступления, он пытал свои жертвы. Правда, не убивал.
— Правоохранительные органы его ищут? Они знают, что вы его лечите?
— Понятия не имею. Я с ним работаю как врач.
А вообще-то тут серьезная этическая проблема. Как-то мы проводили дискуссию с нашими американскими коллегами, которая называлась так: “Обязанность психиатра — защищать. Как?” Надо сказать, что наши подходы к этой проблеме различны. У них есть принцип “Тарасофф”. Речь идет о женщине по фамилии Тарасова. Она — выходец из России, жила во Флориде. Некий мужчина воспылал к ней любовью, но получил отказ. Он пошел к психотерапевту и сказал ему: если эта женщина не будет со мной, она не достанется никому — я ее убью. Психотерапевт с ним работал, вроде бы его состояние стабилизировалось, и работа была прекращена. А спустя какое-то время этот человек убил Тарасову. Ее родители обратились в суд, который вынес решение: в тех случаях, когда пациент угрожает конкретному человеку, психиатр обязан сообщить об этом в полицию. Это и есть принцип “Тарасофф”. Правда, многие американские психиатры считают, что этот принцип — серьезная помеха. Во всяком случае, в американской научной литературе идет серьезная дискуссия на эту тему.
— Какого принципа придерживаетесь вы?
— Я врач. Главное для меня — лечение и профилактика.
В принципе у серийного преступника есть два пути. Или он будет продолжать совершать преступления, и тогда его будут искать — причем с нашей помощью — и в конце концов найдут. Но если он осознает, что болен, он может прийти ко мне. Через короткое время я буду знать о нем все, но официально он останется анонимом. В его истории болезни не будет ни фамилии, ни адреса, ни социального положения. Только имя, чаще всего вымышленное, или просто номер. Если человек понимает, что он болен, и хочет воспользоваться медицинской помощью, то государство должно ему в этом помочь. Во всяком случае — не мешать.
— Ваш пациент расскажет вам о тех преступлениях, которые он уже совершил. Вы сообщите об этом в правоохранительные органы?
— Нет. Это аморально. Есть же у нас лица, которые официально освобождены от такой обязанности: священники и адвокаты. Я считаю, что и психиатр — в том же ряду. Раньше в Уголовном кодексе была статья о недоносительстве. В новом УК ее нет. Я не могу донести на этого человека. Он пришел ко мне за помощью, и я должен ее оказать. Понимаете? Должен! В крайнем случае я обязан его предупредить: ты совершил недопустимое, я обязан поставить в известность правоохранительные органы. Если я сделаю это без такого предупреждения — кто ко мне придет? А ведь я действительно могу помочь этим людям.
— Вы лечите такого человека. Допустим, амбулаторно. В один прекрасный день он скажет вам: доктор, вчера я сорвался и убил. Или изнасиловал. Или сделал что-то еще, пусть менее тяжкое, но тоже — преступное. Как вы поступите?
— Это сложный вопрос. У меня нет на него ответа.
Технология «Монстры»: пробный шар Окончание.
5. Александр Олимпиевич Бухановский.
Чикатило — человек крайне наивный, слегка аутичный, замороченный на всей этой «дудочниковой» пионэрии-комсомолии, большевизьме-коммунизьме, прыжках через костёр, сильной руке и крутых ксивах.
Все свидетели отмечают его крайнюю бесхарактерность, полную неспособность к конфликту. Им помыкали его же собственные подчинённые, грубил и слегка поколачивал малолетний сын, а жена так постоянно гоняла скалкой.
Ничего странного в том, что устроился Чикатило работать снабженцем, чтобы почаще отрываться в командировках. Подальше от жены, да и ото всех, кто уже нашёл к нему ключик хамства и неуёмной напористости.
Ломать такого человека легко. А ещё легче, учитывая, что имел Чикатило диагноз «шизофрения». И вплоть до момента расстрела пребывал во внушённой кем-то иллюзии своей безопасности.
Хотя и бросало его от «усё пропало, шеф» к эйфории и обратно не раз.
И когда Институт Сербского объявил его вменяемым, и когда суд приговорил к смертной казни. А на момент ареста (учитывая, что ни о каком супер-мега-гипер-маньяке сам он, видимо, и не подозревал, а брал на себя убийства по одному, по принципу
«эх, раз, да что там раз, ещё много-много раз!» и «семь бед, один ответ», ведь чем больше эпизодов, тем надёжней легенда о невменяемости),
так и вовсе должно было казаться, что такой диагноз — непрошибаемый щит.
Но костолом следователь Колесников вряд ли сумел бы раскрутить даже шизофреника Чикатило на такие признания.
Тут нужен был другой ум — тонкий и вкрадчивый.
Таким человеком был Александр Олимпиевич Бухановский.
Человек, как мне кажется, вполне способный вдохновить американцев
(лекции которым по этому вопросу впоследствии читал) на создание образа доктора Ганнибала Лектера. Видного, в общем, специалиста по маньякам.
На Бухановского следствие вышло ещё в 1984м году.
Тогда появилась версия, что серия убийств может принадлежать незаконным трансплантологам.
У трупов отсутствовали глаза, гениталии (как пенисы с мошонками, так и матки с придатками), другие части тела.
Эксперты утверждали, что преступник имеет медицинское образование. Стали искать трансплантологов и вышли на Ростовский мединститут
(ныне Ростовский Государственный медицинский университет, с научно-исследовательскими подразделениями), в т. ч. на клинику РГМИ.
Там незаконной трансплантологией занимались сразу несколько групп учёных.
Одним из таких учёных был психиатр из Ростовского мединститута А. О. Бухановский. Который и был по этому делу допрошен. Ну тут необходимо сделать небольшое биографическое отступление.
А. О. Бухановский получил свои фамилию и отчество от отчима — Олимпия Максимовича Бухановского.
Настоящий отец Александра Олимпиевича — американский бизнесмен Джозеф Страссберг, Президент Gold Cross Construction Company в Нью-Джерси.
Мать Александра Олимпиевича, Эвелина Арамовна, стоматолог.
Дед, Арам Самуилович Саркисянц — считается создателем системы здравоохранения ЧИАССР (Чечни).
Да, родился и вырос А. О. Бухановский в гор. Грозном.
Бухановский, ещё в армии (куда был призван врачом) начинает заниматься генетикой шизофрении.
Шлейф полуопальности и опасной близости к евгенике (и т. о. к нацизму) сохранялся за генетикой вплоть до перестройки (табу на генетику было только-только снято в 1963-65 гг).
А Александр Олимпиевич специализируется по генетике шизофрении ещё в армии (ломброзианская, прямо скажем, тема!) и защищает по ней в 1977м году кандидатскую.
В РГМИ, в котором незаконная трансплантология процветает не позднее 1970го
(когда Бухановский устроился туда после армии медбратом).
И там же, в РГМИ, Бухановский неожиданно переключился в 1980м на тематику транссексуализма.
Более того, вскоре стал проводить уголовно наказуемые операции по перемене пола (причинение тяжких телесных, 108я ст. УК РСФСР, до 15 лет).
Всего к Бухановскому обратились 400 транссексуалов, из которых 150 были прооперированы. Большинство — в советские времена.
Отчего-то потом число желающих резко упало (возможно, проф переориентировался на иностранных клиентов, которых, в основном, и обслуживает созданный им в 1991м частный медицинский центр «Феникс»).
А ведь во время операций, время от времени, неизбежно случаются смерти.
Как мог проводить такие операции Бухановский?
Почему на это закрывала глаза администрация РГМИ?
Даже если Минздрав неофициально санкционировал подобные эксперименты, как их могли доверить неспециалисту, да ещё и находящемуся под колпаком у КГБ, как сын американского капиталиста?
Есть только один ответ на все вопросы.
Эксперименты Бухановского (возможно, и его коллег) велись по инициативе самого КГБ, либо какой-то другой советской спецслужбы.
Например, ГРУ (в Ростове штаб ВО и несколько спецобъектов ГРУ, вкл. бригаду спецназа).
Каков интерес мог быть у генералов, принимавших решение по такого рода экспериментам? И как они обосновали это решение в руководстве КГБ (или ГРУ) и в ЦК?
Хотя следует иметь в виду, что их задачу облегчал переход Ю. В. Андропова в 1982м году на должность сперва Секретаря, а затем и Генерального Секретаря ЦК.
Вероятно, именно в этот период платонический интерес Бухановского к перемене людям пола воплотился в конкретные хирургические операции.
КГБ с момента своего возникновения (ещё в качестве ВЧК и ГПУ) испытывал нездоровый интерес к паранауке и мистицизму. Особенно, связанным с человеческой сексуальностью.
А тaкжe к проблематике сектантства. Что, с другой стороны, вполне понятно.
«Перемена пола» — операция, непосредственно смыкающая науку с сектантсвом.
В первую очередь, с такой гонимой и при Царях, и при Генсеках сектой, как скопцы
(ветвь хлыстовства).
Считается, что после разгрома скопчества в 1929м году, остатки секты сохранились… на Северном Кавказе.
При этом, секта трансформировалась в т. н. «духовное скопчество» (т. е. воздержание без хирургической операции кастрации).
Вполне возможно, что скопцы были взяты за одну из основ в моделировании чекистами будущих сект, таких, как «Белое братство» Марии Цвигун или «Аум Сенрикё» Сёко Асахары.
И «перемена пола» (фиктивная, т. к. по-настоящему половую принадлежность сменить невозможно) могла рассматриваться в качестве перспективной разработки именно данного направления.
С другой стороны, в рамках перемены пола велись эксперименты по пересадке эрогенных зон, проводились попытки вживления чужих половых органов
(от мужчин к женщинам и обратно).
Удача таких операций сулила баснословные барыши и внедрение КГБ в круги западной элиты. Перспективы необозримые.
Можно, к примеру, пересадить мощный негритянский член белому старичку-миллиардеру…
С другой стороны, есть некоторые основания считать, что перемена пола может способствовать омоложению организма. Отсюда прямой путь к иммортализму.
Да и решаемые попутно иммунологические задачи ткж имеют прямое отношение к проблематике продления жизни.
И кому заниматься всем этим, как не Бухановскому, с его выходом на американского папашу-бизнесмена!
Вскоре после допроса Бухановского, он из подозреваемого неожиданно превращается в эксперта по маньякам.
Хотя маньяками до этого никогда не занимался. Это не первая смена его интересов. Начинал Александр Олимпиевич, напомню, военным врачом в Североморске
(там, где дислоцирован полк спецназа ГРУ), затем переключился на генетику шизофрении, затем незаконная перемена пола, и вот теперь -маньяки.
В 1984 Бухановский, получивший доступ к материалам уголовного дела, составляет первый «перcпективный портрет» серийного убийцы, на семи страницах,
а два года спустя — второй, более чем на ста.
В них Бухановский якобы полностью предугадал появление Чикатило. Это ключевое доказательство по делу.
А если посмотреть на вопрос чуть иначе?
Возможно, ещё в 1984м году Бухановский озаботился поиском «козла отпущения»?
М. б. портрет изначально писался «с натуры», под Чикатило?
Во всяком случае, на тот момент, сам Бухановский выглядел куда подозрительней, чем Чикатило. И перевод его из подозреваемых в эксперты (с кругом научных интересов в виде генетики и отчекрыживания гениталий) выглядит крайне странно.
Так или иначе, но после ареста 20 ноября 1990 года никаких улик на Чикатило нет.
Не помог и обыск в доме Чикатило. Единственная находка, которой следствие попыталось придать «подозрительный» характер — это 23 кухонных и хозяйственных ножа, в общей сложности найденных в доме.
(на которых не было найдено следов крови или каких-л. доказательств их участия хотя бы в одном из убийств)
В качестве «подозрительных» можно рассматривать довольно широкий ассортимент домашних предметов.
Скажем, в ином доме можно найти бутыль с концентрированной кислотой. Или мешок с негашёной известью.
А в другом доме отчего-то хранится аж сто баночек с йодом. В третьем зачем-то лежат мешки для строительного мусора, хотя ремонт не ведётся.
В четвёртом между паркетин можно обнаружить застарелые пятна чьей-то крови
(не важно, если группа крови совпадает с группой крови хозяев).
В пятом — коллекцию порнофильмов и фильмов ужасов.
Странно, но у владельца видеомагнитофона Чикатило не было найдено даже стандартного в те годы для любой видеотеки «Кошмара на улице Вязов». А прикинем, чо было бы, найди менты у Чикатило такой фильм! Вот где «бесспорное» доказательство!
У б-ва серийных убийц при обыске обнаруживаются многочисленные улики. Части человеческих тел, вещи жертв, одежда убийцы с пятнами крови жертв и те де.
В доме Чикатило не было найдено ровным счётом ничего!
Не было и отпечатков пальцев на местах многочисленных преступлений.
Что говорит о том, что настоящие преступники работали в перчатках, возможно, в резиновых.
А группа спермы, обнаруженной на некоторых трупах, была отнесена несколькими экспертами (по разным трупам разными) к IV группе (крови).
«При условии, — добавляли все эксперты, — принадлежности материала одному мужчине».
А у Чикатило была II группа!
Результаты экспертизы настолько однозначно оправдывали Чикатило, что была придумана даже антинаучная теория «парадоксального выделительства»
Суть теории в якобы существующих исключениях, при которых кровь принадлежит к одной группе, а сперма — к другой
(что по мнению всех экспертов, как отечественных, так и зарубежных, есть полнейшая ахинея).
Шёл девятый день задержания, а Чикатило ни в чём не признавался.
Ну, окромя платонического интереса к старшеклассницам, в бытность его учителем в школе, интернате и ПТУ.
На десятый день Чикатило должны были отпускать, без шансов когда-л. вновь привлечь по этому обвинению (ещё раз задаюсь вопросом: почему было хотя бы не попытаться поймать Чикатило на месте преступления, например, «на живца»?).
И вот тут на сцену выступает Бухановский. О чём-то говорит с подозреваемым.
И о чудо — Чикатило зовёт следователя и начинает брать на себя убийство за убийством.
Первоначально Чикатило сильно путается в показаниях, сообщает много невероятных и прямо противоречащих материалам дела подробностей.
Но новые приходы доброго доктора Лектера снимают проблему за проблемой.
Чикатило (о котором свидетели говорили, как о человеке, неспособном удержать в памяти простейшие сведения по работе, вплоть до указаний директора через час после совещания и при помощи блокнота с рабочими записями)
в деталях описывает места преступлений и сами преступления.
Психологически показания Чикатило вполне убедительны.
Как убедительны и показания олигофрена Каленика и его друзей, которых следствие раскололо на те же убийства парой лет ранее.
Впрочем, убедительность показаний Чикатило — только для обывателя или на самый поверхностный взгляд.
Во-первых, на всех допросах Чикатило, по большей части, отвечает односложно: «да», «нет», «как у вас там написано, так всё и было».
Во-вторых, мотивы убийств, психологические механизмы такого умопомешательства остались туманными.
По сути, Чикатило и следом за ним (или наоборот?) Бухановский тупо пересказывают традиционное гопническое «я не знаю, что на меня нашло».
Но хуже всего то, что допросы Чикатило так и не пролили свет на исчезновение органов убитых.
И это в-третьих.
Чикатило рассказывал следствию только то, что следствие знало и без него, и ни одним фактом больше!
Куда и как мог девать Чикатило вырезанные им (как, если он не имел медицинского образования?) органы жертв?
Как мог при этом не замазаться кровью с ног до головы?
Как мог не привлечь внимание случайных прохожих, грибников в лесополосе и те де?
Ну, одна жертва, ну две, три.
Но Бухановский (а за ним Колесников, Костоев и Яндиев) такими вопросами не задаётся.
Бухановский (возможно, при содействии Колесникова) задним числом написал портрет Чикатило (и заменил им оригинальный документ), либо он изначально писал портрет с натуры, в рамках первой попытки повесить дело на шизофреника.
Возможно, он и навёл на него, как специалист по шизофреникам (не в клинике ли РГМИ проходил лечение Андрей Романович?).
Чрезвычайная пестрота происхождения и социальных ролей А. О. Бухановского вызывает изумление.
Он и военный врач, и генетик, и психиатр, и хирург.
По делу Чикатило он и подозреваемый, и эксперт, и неофициальный следователь, и работодатель адвоката Чикатило -Марата Заидовича Хабибулин (ныне работающего у Бухановского в «Фениксе»).
Поневоле закрадывается подозрение, что это лишь маски, а истинная социальная роль Бухановского — где-то на стыке.
Гебешный сексот, посредник между гебьём и американским бизнесом, цеховик и врач-убийца.
6. Чикатило, как жертва Системы.
.. А вот факты, свидетельствующие о невиновности Чикатило, известны уже сейчас.
1. На суде над Чикатило обвинением не было предъявлено ни одной прямой улики.
Не было орудий преступления, пятен крови жертв на вещах обвиняемого, отпечатков его пальцев на месте преступления (или отпечатков пальцев жертв на вещах Чикатило).
Не было «биологического материала» Чикатило на местах преступления, на трупах (напротив, имевшийся там «материал» полностью оправдывал Ч., отчего была выдумана антинаучная теория «парадоксального выделительства»).
Не было ни одного результата экспертизы, недвусмысленно указывавшего бы на Чикатило. Не было ни одного свидетеля, не то что спасшегося от рук «маньяка» или видевшего его в деле (как это довольно часто случается и при меньшем числе жертв), но хотя бы подтверждавшего присутствие Ч. непосредственно на месте преступления.
Единственное исключение — явно фантазирующая свидетельница по делу Кати Закотновой (по которому уже был расстрелян некто Кравченко), но именно по этому эпизоду (единственному из 53) суд счёл вину Чикатило недоказанной!
2. В деле полно чисто житейских странностей и прямых процессуальных нарушений. Процессуальные нормы не от нечего делать выдуманы. Они нужны как раз для того, чтобы исключить ошибки, подлоги и фальсификации.
Когда, в отсутствие прямых улик, следствие и обвинение пользуется сомнительными рапортами, свидетелями, экспертами, экспертизами, потерпевшими, это дополнительно усиливает недоверие.
Достаточно сказать, что несколько трупов по ходу следствия меняли пол.
Когда «поблизости» от мест пребывания А. Р. Чикатило бывали обнаружены трупы
(один — в ста км от места командировки Чикатило), следствие искало пропавших без вести женщин примерно в дни пребывания там Ч., а если подходящей женщины не было, то хотя бы пропавшего мужчину.
Труп «имел» место, но не «имел» времени, а для привязки трупа к Ч. требовался пропавший в определённые даты — и тогда труп менял пол.
А поскольку ездил по стране работавший снабженцем Чикатило много, то на сотни таких поездок несколько трупов удалось к нему за уши притянуть.
3. Ключевые участники разоблачения Чикатило извлекли из дела ощутимую личную выгоду.
Следователь Исса Костоев немедленно стал представителем Ельцина в Ингушетии
(где в те годы крутилась тема с чеченскими авизовками и готовилась почва для создания Зоны Экономического Благоприятствования, превратившей в 1994м Ингушетию во внутрироссийский оффшор).
Владимир Колесников стал Первым замом Министра внутренних дел.
Александр Бухановский открыл собственный медцентр, ориентированный на русскоязычных жителей дальнего зарубежья (т. е. на разворовавших страну номенклатурщиков), ездил читать лекции в ФБР.
Даже адвокат Чикатило, уверявший суд в виновности клиента, получил тёплую должность главного юриста в медцентре Бухановского.
4. Показания Чикатило стали, фактически, единственной против него уликой.
Что прямо противоречит тезису об особенной хитрости этого якобы серийного убийцы,
13 лет успешно уходившего от ответственности.
Ткж подробные показания Чикатило противоречат отмеченному всеми свидетелями факту чрезвычайно плохой памяти Александра Романовича. Первые показания Чикатило по каждому эпизоду содержали множество противоречий с установленными фактами и неоднократно впоследствии корректировались (обычно после бесед с Бухановским).
Сам Чикатило в многочисленных письмах, заявлениях и обращениях утверждал, что показания из него выбивались, а следственные эксперименты подолгу предварительно репeтировались.
5. Во время личных обысков и обыска квартиры не было найдено ничего, доказывающего причастность Чикатило к преступлениям. Тогда как в б-ве случаев длительной неуловимости преступника она достигалась путём совершения преступлений в домашних условиях и сокрытия вещдоков в доме преступника. Что приводило к избыточным доказательствам после поимки преступника (т. о. чем дольше преступник не был пойман, тем легче потом было доказывать его вину).
Наиболее «подозрительными» были результаты личного обыска Чикатило, когда в его портфеле (или рюкзаке?) были, в числе многих прочих предметов, найдены перочиный ножик, кусок верёвки, кусочки тесёмки (возможно, срезанные оперативниками с находившихся в портфеле папок) и стандартная баночка вазелина
(при том, что Ч. был объявлен импотентом, имитировавшим половой акт движениями ненайденного ножа).
Каковые предметы, учитывая разъездной характер работы Чикатило и крайнюю скудость ассортимента советских магазинов того периода, абсолютно не выглядит странным
(тот же вазелин для чего только не использовался!).
Безусловно, этих «улик» совершенно недостаточно для доказывания вины
Т. б. что непосредственно к трупам они никак не привязаны, ни показателями свидетелей, ни вещдоками на местах преступлений, ни результатами экспертиз.
Значительно лучше аргументирована педофилия Чикатило, но и в ней нет полной уверенности. Может быть, на уровне платонического интереса к сексуально развитым старшеклассницам (старшеклассникам?), но не более того.
Возможно, сексуальные страхи (и связанный с ними комплекс вины) Чикатило послужили одним из рычагов, заставивших его взять на себя чужие преступления.
Плюс условный срок его сына (за грабёж, с пацанами, вьетнамских челноков).
Следствию ничего не стОило поломать жизнь его сыну. Это могло побудить Ч. признать педофилию, а дальше — «коготок увяз, всей птичке пропасть».
Уроки дела Ч. для российского обывателя в том, что нужно постоянно проверять каждый свой шаг на подозрительность с т. зр. косвенных улик в совершении какого-л. преступления, особенно таких, как терроризм, экстремизм, педофилия и серийные убийства.
Так, наличие в домашней видеотеке большого кол-ва детективов, триллеров, фильмов ужасов, а ткж любых фильмов со сценами секса и/ или насилия может стать доказательством преступного образа жизни.
Но и отсутствие таких фильмов может послужить доказательством инфантильности, от которой один шаг до педофилии и соотв. серийных убийств.
Отсутствие видеотеки и вовсе — верное доказательство ненормальности.
Развив в себе достаточный уровень подозрительности, можно приступить к обличениям окружающих, а в результате — идти в ментовку и сдаваться самому.
Юмор нехороший, но примерно в таком духе мыслят стада отечественных самозванных обвинителей. У которых подозрительно всё и заслуживают жесточайшей кары все.
А баночка вазелина или марганцовки в портфеле командированного — билет прямиком в камеру смертников. Паяльник среди домашних инструментов — верное доказательство бандитизма (что ещё с ним можно делать, с паяльником-то?).
Как и найденный при обыске утюг.
Есть ещё один козЫрный охренительский заход.
Перечислить все ужасные преступления, в которых якобы виновна жертва предполагаемого оговора (вся линия аргументации относительно возможности оговора вообще и в данном конкретном случае, в частности, при этом полностью игнорируется, как если бы её не существовало).
Обвинить сомневающихся в вине приговорённого «пособниками» и «врагами народа».
И увенчать любые попытки дискуссии припечатывающим «его осудил суд, значит он виновен».
7. Так кто же убивал?
Предположу, что б-во убийств были совершены незаконными трансплантологами, в т. ч. и лично Бухановским.
Деятельность которых крышевали ГРУ и подшевная ему курдо-йезидская ОПГ.
Кстати, Дед Хасан, в последние годы, окончательно обосновался в Ростове.
Ростов — портовый город, в фактический пригород которого превратился старинный город Азов.
В советские времена он был известен, как «Ростов-папа», в пару к «Одессе-маме».
Это два ведущих черноморских портовых города (т. к. Азовское море, по существу, является заливом Чёрного моря).
Через канал Волго-Дон, Ростов сообщался ещё и с Волгоградом и далее с Каспийским морем. А Чёрное море было эпицентром тогдашней советской «теневой экономики».
В чём был смысл советской «теневой экономики»?
Это была компенсационная система, подчищавшая огрехи официальной плановой экономики и официальной уравниловки.
Первым секретарям обкомов был необходим «пряник» для поощрения отличившихся директоров и их клиентелл. Таким «пряником» была неучтёнка.
А ходовой «валютой» была продукция сельского хозяйства. Т. е. товары, произведённые на Юге России и Украины, а ткж импортированные из жарких стран через черноморские порты.
В связи с чем и особая роль Кавказа и Новороссии, вкл. в «Кавказ» Ростовскую область.
А поскольку центрами теневой экономики были штабы военных округов (левак гоняли военными эшелонами, чтобы избежать досмотров), то Ростов был важнейшим центром теневой экономики ещё и по этой причине.
Естественно, вся теневая экономика курировалась советскими спецслужбами, а в конечном счёте, партийной разведкой.
Но у спецслужб интересы простираются гораздо шире экономического стимулирования передовиков. И важнейшим интересом является сбор компромата. Или создание оного.
Трансплантология хороша тем, что позволяет скомпрометировать реципиента незаконной пересадки органа.
Дело в том, что б-во органов (кроме почек) приживаются довольно плохо. Проблема тканевой совместимости даже и сейчас стоИт очень остро. Орган умершего человека быстро деградирует и к пересадке становится негоден. А круг лиц, чьи органы годны к пересадке для данного конкретного реципиента, узок. За ними следует длительное время наблюдать, собирать анализы и те де. Чтобы донор был здоров.
И если почку можно, в конце концов, взять одну, а другую оставить донору, то уже с печенью, например, это невозможно. Да и маловероятно, чтобы подходящий донор в подходящее время умер. Остаётся единственный выход: забирать органы у ещё живого донора (с последующей его эвтаназией).
Элитник, умирающий сам, или с болью видящий, как умирают его дети, родители или любимая женщина, часто бывает готов на это пойти.
А даже если он и не знал, что орган забирается ценой убийства, то вряд ли сможет впоследствии это доказать.
И компромат по-прежнему остаётся (для политика, например) убойным.
Вот с этой т. зр. трансплантология является для спецслужб суперинтересной темой.
Большие деньги (кроме относительно дешёвых почек, органы стОят конечному приобретателю очень дорого) — это так, приятный бонус для исполнителей. Тут ставки совсем другие.
Завербовать можно членов правительств, инсайдеров биржевой игры, видных учёных, военных…
Другим средством не менее убойной компрометации может являться педофилия.
Похоже, в Ростове параллельно разрабатывались обе темы.
прод.сл .ч2. http://selenadia.livejournal.com/420746.html